Юрий Мухин - Третья мировая над Сахалином, или кто сбил корейский лайнер?

У Соединенных Штатов не было своих радарных уста­новок в Японии. Три доклада о посадке KAL 007 на Сахали­не, исходящие от ЦРУ, японского Министерства транспорта и представительства KAL в Токио, кажутся независимыми

друг от друга, за исключением их первоначального источни­ка, тех данных, которые были получены японским радаром в Вакканае. Как мы уже видели, выводы, к которым перво­начально пришел оператор радара в Вакканае о том, что он наблюдал одиночный самолет-нарушитель, были неверны­ми. Очевидно, что корейский авиалайнер не приземлился в Южно-Сахалинске. Тем не менее, возможно, что какой-то другой самолет-нарушитель приземлился там или разбил­ся неподалеку.

Но проблема идентификации, конечно же, не была из­вестна встречающим в Сеульском аэропорту. Они верну­лись домой убежденные, что самолет благополучно Призем­лился на Сахалине. Следующим шагом, как их заставляли верить, стало бы возвращение пассажиров и экипажа само­лета на родину.

Уверенный в способности выполнить возложенную на него миссию, вице-президент Чо покинул международный аэропорт Кимпо, пообещав быстро воссоединить пассажи­ров с их семьями. В салоне первого класса своего специально оснащенного DC-10 вице-президент Чо изложил свою стра­тегию получения советского разрешения на приземление в Южно-Сахалинске и возвращения пассажиров домой. Его уверенность в том, что он способен уладить это дело, под­креплялась тем фактом, что самолет «Корейских авиалиний» уже не в первый раз был перехвачен советскими истребите­лями в тот момент, когда он пролетал над закрытой для ме­ждународных полетов территорией. Первый подобный ин­цидент произошел пять лет назад, 20 апреля 1978 года.

В тот день рейс KAL 902 следовал из Парижа в Сеул в западном направлении над приполярными районами. На­ходясь над Гренландией, он сделал разворот почти точно на 180 градусов прямо при свете дня, что было очевидно даже для пассажиров, которые видели, как солнце перемес­тилось с одной стороны самолета на другую. KAL 902 затем направился в сторону советских оборонительных сооруже­ний на Кольском полуострове (к месту, где недавно появи­лись советские межконтинентальные баллистические раке­ты). Неподалеку от Мурманска, штаб-квартиры советского Северного флота, советский истребитель вынудил «Боинг» 707 приземлиться на лед замерзшего озера. Советский ис­точник сообщил, что этот полет был скоординирован с про­летом американского спутника, способного фиксировать ра­боту советских радаров и систем связи, активизированных самолетом-нарушителем.

Но даже и в этом случае пассажиры были возвращены представителям «Корейских авиалиний» в двадцать четыре часа. Экипаж был освобожден через несколько дней, после того как командир «Боинга» подписал признание, в котором говорилось, что он намеренно сошел с курса в целях осуще­ствления шпионской миссии. После возвращения на роди­ну он заявил, что подписал этот документ под давлением и что его приборы вышли из строя. Карьера командира «Бо­инга» не пострадала. Вернувшись домой, он был встречен как герой и получил повышение. Вице-президент Чо пола­гал, что все пойдет так же, как и в первый раз.

Вице-президент Чо приземлился в Токио приблизитель­но в 13.00 по местному времени. Но дальше он никуда не вылетел. По прибытии его ожидали плохие новости, кото­рые делали бессмысленными все попытки вернуть пасса­жиров самолета. Примерно в полдень Министерство ино­странных дел СССР проинформировало японское посоль­ство в Москве, что рейс 007 не приземлился на Сахалине и они не имеют никаких сведений о местонахождении само­лета. Оставалось только ждать. Но чего? Вице-президент Чо был уверен, что у самолета кончилось горючее и он боль­ше не находится в воздухе. Помимо ложной информации о приземлении самолета на Сахалине Чо не получил больше никаких новых сведений о его положении и начал опасать­ся, что самолет разбился. Поползли тревожные слухи.

Японский военный радар зафиксировал активность над Сахалином, первоначально интерпретированную операто­рами как попытку перехвата, вслед за которой последовала вынужденная посадка. Более поздний анализ данных рада­ра показал, тем не менее, что эта информация относилась не к полету одиночного самолета, описывавшего крути над

Южно-Сахалинском, а к нескольким самолетам, один из ко­торых исчез с экрана в 03.29. Соответственно, японское обо­ронное агентство (JDA) сообщило об исчезновении неиз­вестного самолета к западу от Сахалина, неподалеку от ост­ровка Монерон. Для поисков самолета японское агентство морской безопасности (JMSA) послало самолеты и два пат­рульных судна, «Ребун» и «Сарубетсу».

В момент получения приказа следовать в точку с коор­динатами 46°30'N, 141°30'Е, в которой неизвестный само­лет исчез с экранов радаров, «Ребун» находился в море. Ча­сом позже он вышел в район, находящийся в 14 морских милях к северо-северо-востоку от Монерона, где заметил три советских военных корабля, сопровождавших грузовое и рыболовное суда. Все эти суда собирали обломки с океан­ского дна. Грузовое судно спустило две лодки, и все выгля­дело так, как будто команда пыталась вытащить большие, тяжелые объекты. Через несколько лет выяснилось, что ры­боловное судно называлось «Уваровск» и находилось под ко­мандованием капитана Билюка, возвращавшегося из семи­месячного рыбного промысла в Индийском океане. Увидев «Ребун», советское судно подняло флаги, обозначающие «Ос­таваться на месте. Не приближаться». Для того, чтобы быть уверенным в том, что «Ребун» понял этот сигнал, судно на­чало двигаться зигзагом перед самым его носом. В то же са­мое время одно из советских военных судов подошло бли­же с расчехленными орудиями. Командир «Ребуна» приказал продолжать патрулирование, не мешая действиям советских судов. Позднее он признал, что был сильно напуган.

На суше диспетчер в Нарита не получал никаких из­вестий от корейского самолета начиная с 03.27. В соответ­ствии со стандартной процедурой была объявлена тревога и предприняты попытки обнаружить самолет. Затем была приведена в действие процедура спасения терпящих бедст­вие. Спасательный флот и две группы самолетов были на­правлены к месту последней известной позиции рейса 007, контрольной точке NOKKA на маршруте ROMEO 20, про­ходящем над северной частью Тихого океана. Спасатель­ный флот включал в себя эскортные суда «Ои», «Ишикари» и «Юбари», минный тральщик «Оуми» и еще один траль­щик из 47-й эскортной группы, в сопровождении несколь­ких самолетов P2J, используемых для морских спасательных операций. В составе спасательного флота также находилась группа JMSA, состоящая из восьми судов и четырех само­летов. Существовала вероятность того, что «Боинг-747» был вынужден совершить аварийную посадку, в этом случае в воде могли оказаться выжившие. Флот на полной скорости вышел в открытое море, в надежде как можно быстрее спа­сти пострадавших.