Михаил Петров - Адмирал Ушаков (Боярин Российского флота)

Обстановка, которую имел в виду Ушаков, действительно взывала к действиям. Еще перед взятием Корфу от Томары пришло известие о том, что Великобритания официально примкнула к союзному договору России с Турцией. Окончательно оформилась вторая коалиция держав в составе России, Турции, Англии и Австрии, имевшая целью изгнание французов из Италии и восстановление там, как выразился Павел I, "престолов и алтарей". В начале апреля начался поход русско-австрийских войск в Северную Италию под общим командованием фельдмаршала Суворова. Уже через неделю после начала похода Суворов разгромил противника у Адды, занял Кассано, а затем вступил в Милан. К 15 мая союзные войска освободили всю Ломбардию.

Не было просвета лишь в условиях англичан. Мальта по-прежнему оставалась за французами, и попытки Нельсона овладеть ею пока ни к чему не приводили. Впрочем, в последнее время он занимался не столько Мальтой, сколько делами королевства Обеих Сицилий, желая помочь королю Фердинанду вернуть владения в Южной Италии, в частности Неаполь. Обстановка этому благоприятствовала. Напуганные наступлением суворовской армии, французы совершенно «оголили» юг, оставив там лишь немногочисленные гарнизоны и послав основные силы на север. По совету Нельсона, король Фердинанд, укрывшийся на острове Сицилия, послал на материк кардинала Руффо с заданием поднять против французов восстание под знаменем "короля и церкви". Итальянцы имели массу причин быть недовольными захватчиками и сразу откликнулись на призыв взяться за оружие. Вскоре восстание охватило всю Калабрию. Однако восставшие оказались бессильны сломить сопротивление французских гарнизонов и тем более освободить Неаполь. Им нужна была помощь регулярных войск.

Однажды Ушакову доложили, что в Корфу прибыл министр королевства Обеих Сицилий господин Мишеру, который желает его видеть.

— Вы говорите министр? — переспросил Ушаков.

— Говорит, имеет полномочия от самого короля Фердинанда.

— Что ж, коли так, ведите его ко мне.

Министр Мишеру оказался человеком средних лет. Поджарый, почти черный от солнца, с блестящими белками больших умных глаз. Было в нем что-то располагающее.

Министр вручил Ушакову два письма — одно от его величества Фердинанда, другое от адмирала Нельсона.

— Лорд Нельсон просил на словах передать, что он уже в начале будущей недели надеется встретить ваше превосходительство в Палермо, — сказал Мишеру.

Ушаков на это ответил, что он тоже желает встречи с прославленным флотоводцем, но, к сожалению, его удерживают пока дела в Корфу.

— А что, разве адмирал не у берегов Мальты? — спросил он.

— Осадой Мальты занимаются его помощники, сам адмирал большую часть времени проводит в Палермо в обществе близких ему друзей.

Министр не уточнил, каких это "близких друзей", но Ушаков и без того догадался, о ком идет речь. Он был достаточно наслышан об образе жизни английского военачальника. Нельсон отдавал свое время обществу двух знатных дам с весьма сомнительной репутацией. То были королева Каролина и Эмма Гамильтон, супруга состарившегося и по этой причине начавшего выживать из ума английского посланника.

Нельсон и Эмма Гамильтон нашли друг друга еще в сентябре 1798 года, когда он с частью своего флота вошел в порт Неаполя. Как победителю Абукирского сражения, неаполитанцы устроили ему триумфальную встречу. Потерявший в боях руку, глаз, английский адмирал представлялся всем истинным героем. А леди Гамильтон была им просто покорена. Ее законный супруг стал для нее слишком стар, а Нельсон находился в самом расцвете сил: ему шел 43-й год. Короче говоря, она сделалась его любовницей и, когда это случилось, в ход событий, связанных с войной, вплелось то неуловимо интрижное, присущее женскому честолюбию. Леди Гамильтон дружила с королевой и конечно же представила ей своего друга. С того момента возник своеобразный союз трех сердец. Нельсон хотя и слыл непобедимым адмиралом, а против двух женщин не устоял, «приручили» они его, да так крепко, что об этом даже стали поговаривать в Лондоне.

Ее величеству Каролине давно уже хотелось объявить войну французам, чтобы отомстить им за казнь ее сестры французской королевы Марии-Антуанетты. Однако ее царственный супруг, будучи человеком не храброго десятка, всячески противился ее наущениям. И вот теперь она решила действовать через Нельсона. Тот, уступая ей, лично обратился к королю с советом начать войну. Король не мог не послушаться совета известного военачальника и приказал наконец бить в барабаны.

Королевская армия состояла из 30 тысяч человек, в то время как французов было в два раза меньше. Нельсону и его милым поклонницам казалось, что противник будет разбит в первой же стычке. Но получилось наоборот. Едва храбрая неаполитанская армия завидела противника, как ее воинственный дух иссяк, и она ударилась в беспорядочное бегство. Причем бегство это возглавил сам Фердинанд, супруга которого так желала видеть его в лаврах победителя.

Доскакав до Неаполя, король заявил, что все пропало, что французы вот-вот прибудут сюда и ему тут оставаться больше никак нельзя. Нельсону пришлось перевозить королевскую семью в Палермо, что на острове Сицилия, разумеется, вместе с леди Гамильтон и ее мужем.

Вступив в Неаполь, французы провозгласили образование здесь Партенопейской республики. С тех пор эта республика не давала Нельсону покоя. Ведь в том, что случилось, виноват был прежде всего он. Никто другой, как он, толкнул Фердинанда на безумную авантюру!

Испытывая неловкость перед королем и еще больше перед своими дамами, Нельсон старался как-то реабилитировать себя, вынашивал планы, как бы быстрее изгнать из Неаполя французов и вернуть очаровательной Каролине и ее августейшему супругу их бедное королевство. Но много ли он мог сделать со своим флотом, когда не мог овладеть даже Мальтой. При создавшемся положении изгнать французов из Неаполя могли только русские войска. Нельсон это хорошо понимал, потому и не давал Ушакову покоя своими письмами, прося помощи. Последние письма, доставленные министром Мишеру, оказались с тем же содержанием.

— Как я понял, ваш король просит доставить с эскадрой войска? — открытым взглядом уставился на министра Ушаков.

— Совершенно верно, — отвечал Мишеру. — Адмирал Нельсон считает, что девяти-десяти тысяч русских войск вполне достаточно, чтобы отвоевать Неаполь за одну неделю.

Ушаков с трудом удержал усмешку. Нельсон, видимо, был плохо информирован о возможностях его эскадры.

— Столько войск обещать не можем, потому как не имеем. Однако помощь окажем. Так и быть, пошлем четыре фрегата с десантом.