Жорж Блон - Одиссея авианосца «Энтерпрайз»

А еще американцы обнаружили в прибрежных пещерах около трех сотен одноместных плоскодонок, и в носовой части каждой из них была заложена взрывчатка. Предназначение этих лодок не вызвало у американцев ни малейших сомнений: их предполагалось использовать в качестве торпед. О том же, сколько таких «снарядов» спрятано на Окинаве, оставалось только догадываться. Несомненно было одно: все они будут нацелены на американские корабли.

По своим масштабам штурм Окинавы во много раз превзошел десантные операции на Сицилии и даже, в некотором смысле, в Нормандии. И главная тому причина — огромное расстояние, которое американцам следовало преодолеть, прежде чем наконец выйти к цели. То же самое, впрочем, можно сказать о любой другой сверхдальней военной операции: тут уж, как говорится, чем дальше в лес, тем больше дров, в смысле — трудностей. День «Д» был назначен на 1 апреля. А начиная с 21 марта Окинава подверглась непрерывным массированным бомбардировкам, в которых участвовали следующие силы: самолеты 58-го оперативного соединения; «суперкрепости» 20-й воздушной армии, дислоцированной на Марианских островах; «суперкрепости» 5-й воздушной армии, базирующейся на Лусоне [44] Лусон — остров в Филиппинском архипелаге. ; «суперкрепости» 14-й воздушной армии, размещенной на американских базах в Китае. Удары наносились по всем хоть мало-мальски различимым на поверхности острова объектам — даже кладбищам. А численность войск вторжения в два раза превосходила количество сил, использовавшихся где бы то ни было прежде. Наземными войсками, куда входили подразделения морской пехоты и общевойсковые пехотные соединения, командовал генерал-лейтенант Саймон Боливар Бакнер — ему же было поручено верховное командование оккупационными силами, которым предстояло удерживать Окинаву после ее захвата. В то же время стратегическое командование всей Окинавской десантной операцией было возложено на контр-адмирала Спрюэнса. Таким образом накануне дня «Д» в водах Окинавы собралась огромная ударная флотилия, насчитывающая 1400 кораблей. Высадку десанта предполагалось произвести на юго-западном побережье острова.

Штурм Окинавы, начавшийся утром вдень «Д», можно представить себе только в общих чертах. Тем более что и сами его участники, за исключением главнокомандующих, имели о происходящем, если подразумевать общий масштаб, весьма относительное представление. Поскольку они видели лишь то, что творилось у них перед глазами, Ну а главными участниками штурма и очевидцами происходящего, как всегда, были морские пехотинцы: они первыми покинули транспорты и, разместившись в десантных катерах и бронетранспортерах-амфибиях, выдвинулись к неприятельскому берегу. Они продвигались вперед решительно и твердо, потому как ощущали у себя за спиной небывало мощную поддержку. Оглядываясь время от времени назад, они едва различали линию горизонта: ее скрывали от взоров растянувшиеся вширь и вглубь ударные эшелоны кораблей. От севера до юга — куда ни кинь взгляд — всюду громоздились похожие на плавучие крепости линкоры. Через равные промежутки времени, точно по часам они выстреливали огромные снаряды, и огненные вспышки, ежесекундно вырывавшиеся из широченных жерл корабельных орудий, отсвечивали на изломанной зыбью тускло-серой поверхности моря яркими отблесками. А в белесом небе, над головами морских пехотинцев, ревели самолеты. Они надвигались на побережье незыблемыми монолитными эшелонами, тогда как ряды десантных эшелонов из-за волнения на море слегка расстроились. Первое, что морские пехотинцы увидели на подходе к берегу Окинавы, — сплошное нагромождение скал, увенчанных клубами дыма. Чуть погодя очертания береговой полосы проступили уже более четко. Сразу же за пляжем возвышалась трехметровая защитная стена — во многих местах она была пробита бомбами и снарядами. Надо было готовить штурмовые лестницы. Вот уже на берег выкатили тягачи-амфибии — и двинулись прямиком к стене. А пехотинцы, высадившиеся первыми, тем временем рассредоточились по всей береговой линии, чтобы прикрыть подходившие десантные баржи с лестницами. Между тем в какой-нибудь сотне метров от кромки прибоя земля Окинавы сотрясалась от непрерывных раскатистых взрывов бомб и снарядов. Пехотинцы взяли стену приступом — где через проломы, где по лестницам, — и довольно быстро. Дальше двинулись медленно и осторожно: разве они могли быть уверены, что после предварительной бомбардировки на Окинаве не осталось в живых ни одного японцам? Наверняка противник затаился и ждет случая, чтобы ринуться в контратаку: ведь такое уже было, и не раз. Покуда десантники из первых штурмовых эшелонов шаг за шагом продвигались в глубь острова, к берегу подтягивались артиллерия и танки. Позади стены простиралась широкая, открытая площадка наподобие террасы, — лучшего места для обстрела прямой наводкой из пушек и пулеметов не сыскать. Но ни тех, ни других поблизости не было — по крайней мере на первый взгляд. А что если это минное поле? Десантники пошли вперед еще медленнее, ступая еще более осторожно. Мин, к счастью, не было. Но от рвущихся неподалеку бомб и снарядов земля тряслась в них под ногами постоянно. Некоторое время спустя наступление пришлось ненадолго приостановить: надо было проложить через проемы в стене сходни и перетащить по ним танки и полевые орудия. Когда дело было сделано, наступление продолжилось... Простиравшаяся кругом местность, почерневшая от дыма и копоти, изрытая глубокими воронками и заваленная грудами обломков, производила на видавших виды пехотинцев не менее ужасающее впечатление, чем на других островах, которые им приходилось штурмовать прежде. Местность эта совсем не походила на географический ландшафт в привычном понимании слова: то была неведомая земля под названием зона смерти. И не знай пехотинцы наверное, в какой именно географической точке они находятся, догадаться об этом по чисто внешним признакам было бы просто невозможно. То тут, то там десантники натыкались на засыпанные землей, но почти не пострадавшие от бомбежек бетонные бункеры. Внутри — ни души. «Похоже, японцы дожидаются, когда на берегу скопится побольше людей и техники, — решили десантники. — Тогда-то они себя и обнаружат. Это уж как пить дать». Но уже было одиннадцать часов утра, а японцы так себя и не обнаружили. И за какие-нибудь три часа десантники из первых штурмовых эшелонов преодолели расстояние, какое они рассчитывали пройти не раньше чем дня за три. Под вечер, к концу дня «Д», на Окинаве по-прежнему было все тихо — в том смысле, что американцы так и не встретили ни одного японского солдата. Таким образом, потери экспедиционного корпуса были сведены к минимуму: один пехотинец получил травму, а другой заболел.