Жорж Блон - Одиссея авианосца «Энтерпрайз»

В тот же вечер изрядно потрепанный еще во время утреннего налета «Сориу» добила американская подводная лодка: она выпустила в авианосец две торпеды — и тот пошел ко дну. Та же участь постигла и авианосец «Кага»: его обстрелял из орудий американский крейсер. А предсмертную агонию «Хириу», превратившегося в гигантский плавучий факел, завершил японский эсминец: на рассвете 5 июня он вернулся на место боя, сплошь усеянное обломками, чтобы снять с воды уцелевших моряков и летчиков. Предрассветную тишину вспороли взрывы нескольких мин — и волны сомкнулись над последним японским авианосцем, прибывшим к Мидуэю в составе мошной эскадры.

Единственным очевидцем воздушно-морского боя, от начала до конца, был лейтенант Джордж Гэй: все это время он бултыхался в волнах, держась за подушку от летнего кресла, как утопающий за соломину. Но вот на море густой пеленой опустились сумерки, японская эскадра в беспорядке отошла на север, и только тогда Гэй решился надуть резиновый спасательный плотик. Забравшись в него, он наконец перевел дух, и стал ждать, когда его подберут свои. А что ему еще оставалось делать?

Зато на Мидуэе царило полное уныние. Защитники атолла уже целые сутки наблюдали одну и ту же трагическую картину: жалкие руины посреди дымящегося пепелища; а кое-где, на месте топливных хранилищ, продолжало бушевать пламя. Однако бойцы не сидели сложа руки — на острове повсюду, хотя и медленно, шли ремонтно-восстановительные работы. Удрученное состояние людей усугублялось еще и тем, что они не знали, чем закончилось ожесточенное воздушно-морское сражение к северу от атолла. И вот 5 июня, в 2 часа 15 минут ночи, американская подводная лодка «Тэмбор» передала на Мидуэй следующее сообщение: «В 90 милях к западу от острова наблюдаем большое скопление неопознанных кораблей». Не исключено, что неприятель задумал взять реванш и высадить на Мидуэй десант. И когда на рассвете 5 июня к Мидуэю подошла одиночная японская подводная лодка — судя по всему, ее экипаж просто не знал о результатах недавно закончившегося боя — и обстреляла берег из пушки, на атолле снова забили тревогу. Впрочем, вскоре обстановка прояснилась. Защитники Мидуэя, конечно, не догадывались о том, что накануне вечером — в 22 часа — командующий японской эскадрой адмирал Ямамото повернул все свои силы, за исключением 7-го дивизиона крейсеров, обратно и взял курс на Японию. А 7-му дивизиону, куда входили крейсеры «Могами», «Микума», «Судзуя» и «Кумано», надлежало нанести удар по Мидуэю с моря. Но японские корабли так и не смогли подойти к острову. Ночью «Могами» был атакован «Тэмбором»: хотя он получил повреждения, но тем не менее остался на ходу. После чего все четыре крейсера устремились следом за остальными кораблями эскадры — курсом на Японию.

В то же время сообщение «Тэмбора» получили и на американских авианосцах. И контр-адмирал Спрюэнс, приказав увеличить скорость до 25 узлов, направил всю эскадру в указанный квадрат. Под утро стали поступать другие донесения — из них явствовало, что неопознанные корабли могли принадлежать только спешно удиравшим японцам.

Да и сам «Трэмбор» чуть погодя уточнил: «Видим два крейсера типа «Могами». Курс — вест». Вслед за тем американская подлодка начала за ними охоту. Но к северо-западу от Мидуэя небо было по-прежнему затянуто облаками, и неприятель не преминул этим воспользоваться.

6 июня видимость улучшилась. И в тот же день, ранним утром, истребители «Энтерпрайза» обнаружили две группы японских кораблей, двигавшихся на расстоянии 50 миль друг от друга и в 400 милях к северо-западу от Мидуэя. Для нанесения удара по южной группе с Мидуэя спешно поднялись в воздух 36 армейских бомбардировщиков Б-17. Однако в указанном квадрате японских кораблей не оказалось. Зато в 25 милях к востоку шесть бомбардировщиков из этой же группы, летевших на трехкилометровой высоте, заметили одиночный неприятельский корабль, и накрыли его доброй дюжиной крупнокалиберных бомб. Корабль исчез в мгновение ока. А бомбардировщики тут же радировали на базу: «За пятнадцать минут потопили японский крейсер». На самом же деле это была американская подводная лодка «Грэй-линг» — едва рядом с нею рванули первые бомбы, как она резко пошла на погружение. И, слава Богу, осталась цела и невредима.

В то же самое время с «Хорнета» взлетели 36 пикирующих бомбардировщиков в сопровождении восьми истребителей. Вскоре летчики заметили несколько неприятельских кораблей: линкор класса «Киришима», крейсер и три эсминца. Хотя в воздухе, по понятным причинам, не было ни одного японского самолета, неприятель встретил американскую авиагруппу яростным огнем корабельных зенитных орудий. Бомбардировщики выбрали две самые крупные цели и атаковали с пикирования. Но большого вреда они им не причинили — во всяком случае, хода ни тот, ни другой корабль не потерял. Японцам же удалось сбить один бомбардировщик. В ответ истребители обрушили шквалы пулеметного огня на эсминцы. Через час авиагруппа вернулась на «Хорнет». Пока самолеты дозаправляли горючим, летчики заправлялись сандвичами и кофе. А потом — снова в погоню за удиравшим на всех парах противником. Все это и правда напоминало охоту.

Немного погодя большая группа (точное число неизвестно) пикирующих бомбардировщиков с «Энтерпрайза» засекла 2 японских тяжелых крейсера — они шли под эскортом двух эсминцев. То были крейсеры «Микума» и слегка пострадавший «Могами». Бомбардировщики атаковали их на протяжении полутора часов. Оба крейсера получили серьезные повреждения, особенно «Микума». Его верхняя палуба превратилась в груду искореженных, покрасневших от пламени пожара, дымящихся обломков, среди которых валялись тела убитых моряков. Но, несмотря на сплошную лавину огня, низвергнутую на него из поднебесья, «Микума» продолжал двигаться по инерции впереди своего тяжелораненого собрата, отстреливаясь из двух-трех уцелевших орудий. В конце концов пламя, вырывавшееся изнутри крейсера и бушевавшее в разных местах на палубе, сплотилось в один громадный костер. К тому времени ход «Микумы» заметно снизился — «Могами» пытался отвалить в сторону, подальше от огня. Вокруг него повсюду рвались бомбы. Крейсер здорово накренило на один борт, но он все равно продолжал отбиваться, паля из тех орудий, из которых еще можно было стрелять. На выручку обреченному крейсеру устремились два эсминца, чтобы принять на борт оставшихся в живых членов его экипажа. Но с воздуха на них тут же ринулись американские бомбардировщики. Один из эсминцев получил бомбу в корму — и палуба его тотчас занялась огнем; вслед за тем он резко накренился и затонул. Крен «Микумы» тоже увеличивался. Некоторое время спустя крейсер опрокинулся — и больше его уже никто не видел. А совсем неподалеку «Могами», отчаянно маневрируя и медленно продвигаясь вперед, отстреливался от не перестававших атаковать его бомбардировщиков и истребителей. На его борту в нескольких местах тоже бушевал огонь. На подмогу к крейсеру направился второй эсминец. Однако продолжать атаку американские летчики уже не могли — вышли все боезапасы, и они повернули самолеты обратно. А «Могами», полуразрушенный, полузатопленный, обгоревший, тихим ходом двинулся в сторону Японии, куда в конце концов и прибыл, потрепанный до неузнаваемости. Ему суждено было стать последним свидетелем и своего рода символом первого бесспорного, бесславного и грандиозного поражения Японии на море с 1592 года.