Николай Иванов - Операцию «Шторм» начать раньше…

— К машинам, — прошла команда, и Борис первым спрыгнул на землю, блаженно размялся. Впрочем, командир разминается не просто ради удовольствия, а чтобы держать потом в руках подчиненных.

— К машине, — разрешил сойти он и своим саперам.

Ущелье начиналось узкой дорогой, и Ледогоров вдруг вспомнил эскадрон. Эх, его бы сюда, они бы такие перевалы взяли и в такие щели протиснулись… Возникло грустное лицо Оксаны, и Ледогоров потряс головой, прогоняя видение, — он не Буланов, он знает, где и о чем думать.

Пока пехота распределялась по склонам: один батальон — по хребтам слева, второй — по хребтам справа, остальные — по дну ущелья, Борис инструктировал своих саперов. Это только в книгах пишут, что первой всегда идет разведка. Ерунда и глупости. Впереди разведки пашут животами землю саперы.

— Пехота будет лезть на самые гребни, но не поддавайтесь, идите только по краям обрывов, по осыпям — словом, там, где человек не должен ходить. И тащите их за собой. Если попадутся «игрушки», ни в коем случае не обезвреживать, подрывать на месте накладными зарядами. Буланов!

— Я.

— Со своей группой со мной.

— Есть, — недовольно отозвался лейтенант, примерившийся к левому, попавшему в тень склону. Лейтенантам всегда кажется, что они не успеют побывать в настоящем деле. — Остальные — по своим местам.

…Горы, горы, одинаково проклятые и воспетые. И вновь обруганные, и вновь столько же обласканные. Вознесенные выше своих вершин поэтами и низвергнутые до уничижительной пыли путниками. Не терпящие физической немощи и пренебрежения к себе и сами поднимающие дух своих покорителей выше своих вершин.

Вам бы еще быть мирными…

Разрушенный мост за первым же поворотом увидели все. Хотя и неглубокий, но обрыв разорвал дорогу, а кто-то сбросил вниз, на дно, и доски, соединявшие берега.

Комбат вопросительно посмотрел на Ледогорова, тот по-примеривался, рассчитывая возможные варианты, и первым стая спускаться по еле заметной тропинке вниз. Преграда небольшая, были и похлеще, но если преодолевать обрыв по дну, то часа на три батальон застрянет. Надо попробовать вытащить и перебросить доски. Не переход Суворова через Чертов мост, но повозиться тоже придется. И надо все делать побыстрее, прочистка местности, как никакая другая операция, требует скорости.

Но у первых же валунов на дне пропасти Ледогоров замер: за ними валялись обглоданные хищниками человеческие кости. Что это, предупреждение им? Кто-то уже не прошел этот путь?

Справа блеснуло что-то красное, и, присмотревшись, Борис увидел четки, свернувшиеся змеей. Поддел их тонкой стальной иглой щупа, однако прогнившие нитки не выдержали, и рубиновые камешки, словно капли крови, упали на землю.

— Чего здесь? — подошел Буланов.

— Кто его знает? Ладно, давай смотреть доски.

Сергей притащил ближнюю, положил краем на камень, подпрыгнул на ней. Раздался треск.

«Чертов мост отменяется», — понял Ледогоров и махнул глядевшему на него сверху комбату: давай вниз, на халяву не получится, придется топать ножками.

Попотел, поматерился батальон, но вытащился часа через два на противоположный край обрыва. И только собрались идти дальше, захрипела рация, словно тоже ползла по горам и теперь ей не хватало воздуха. Комбат приложил трубку к уху, покивал головой на сообщение, подтвердил прием.

— Что? — поторопил Ледогоров.

— Всем отбой. Возвращаемся назад.

— Нашли?

— Нашли.

— Жива? — вытягивал сведения Борис, хотя по лицу комбата была ясна другая весть.

Десантник сел на камень, закурил, хотя только что бросил окурок. Подошли неслышно еще несколько человек, остановились в сторонке: связью на операции интересуются все, связь — это их судьба, по ней приходят команды, которые придется выполнять.

— Сухопутчики нашли. Судя по всему, ее затащили в сарай, видимо, надругались. Каким-то образом она сумела серпом убить охранника, овладела его автоматом и приняла бой против банды…

— Да, жалко, — проговорил Ледогоров, забыв, что еще недавно, на постановке задачи, клял неизвестную кассиршу почем зря. Что это из-за нее сотни людей влезли в чужие, раскаленные горы.

— Жалко, — согласился комбат. — Ну что, назад? — Он оглянулся на пропасть, из которой они только что вылезли.

Однако выход батальона задержит лейтенант Буланов. Вернее, его сообщение, что впереди саперы обнаружили пещеру. Ох, эти боящиеся опоздать в бой лейтенанты…

— Глянем, — равнодушно отзовется комбат. — Вроде тогда и не зря топали.

Лейтенант устремится вперед — вот и он сгодился, но Ледогоров ухватит его за рукав: остынь, пойдешь после меня. Осторожно осмотрит вход в пещеру, следы тележек, мусор. Медленно тронется в темноту. До этого «духи» еще не применяли растяжек, и капитан заденет тонкий волосок проволоки…

Когда его откопают и вытащат на свежий воздух, лицо Ледогорова будет залито кровью, а рот забит каменной крошкой. Лейтенант дрожащими пальцами выковыряет землю, даст вздохнуть полной грудью. Но глаз капитан не откроет.

Пещеру потом исследуют советские и афганские геологи, найдут разработки урановой руды. Для афганских специалистов станет ясно, почему западные геологи не рекомендовали тратить время и средства на исследования в этом районе, утверждая, что там практически ничего нет. Политика была превыше всего. И все годы пребывания ограниченного контингента это место будет охраняться советскими подразделениями.

Ледогорова доставят сначала в ташкентский госпиталь, затем в московскую клинику. Там к нему, уже знающему, что он теперь никогда не будет видеть, однажды приедет гостья. Борис услышит осторожные девичьи шаги, ощутит на своей груди руку и улыбнется:

— Лена…

Рука вздрогнет, и он поймет, что ошибся. Гражданская жизнь заставит ошибаться многих «афганцев»…

— Это я, Боря. Оксана.

Афганистан будет не только разлучать людей, но и соединять их.

Только через год Борис узнает фамилию кассирши, попавшей к душманам. Привезет ему эту новость в небольшой узбекский городок, где располагался единственный в Союзе, кавалерийский эскадрон, старший лейтенант Буланов. Борис окаменеет, потом попросит жену дать ему лошадь и уедет на своем Агрессоре далеко в горы…

Был он всего лишь одним из тех многих тысяч, кому выпала судьба попасть в афганские события. Он мало занял места в повествовании, потому что мало занимал его и в политике. А политика в те годы была выше всего. И это тоже примета того времени. Хотя все последующие события в стране показали, что в этом вопросе мало что изменилось, и при новых лидерах. Разве только чаще стали клясться от имени народа…

Этим же летом Петя Филиппок создаст новый поисковый отряд и присвоит ему имя Лены Желтиковой, награжденной согласно выписке из приказа «за самоотверженный труда традиционным орденом «Дружбы народов» — войну еще пока скрывали. Останки первых найденных солдат Великой Отечественной отряд похоронит рядом с могилой Саши Вдовина.