Вольдемар Балязин - Иван Грозный и воцарение Романовых

Зипун носили под кафтаном, наподобие того, как впоследствии под пиджаком стали носить жилет.

С течением времени зипун превратился в верхнюю одежду и стал отличительным знаком простонародья. Зипун надевали крестьяне, а горожане почти совершенно от этой одежды отказались.

Казакин

В это же время появляется и казакин – короткий широкий кафтан, сшитый из сукна, который носили и мужчины, и женщины.

Летник

В XVI веке на Руси появились и летники – длинная верхняя женская одежда с очень широкими рукавами, разукрашенными вышивкой, канителью, а у особенно богатых женщин – жемчугом и драгоценными камнями. Летники были распашными, с застежками, и накладные, без застежек, которые надевались через голову.

В первой четверти XVIII века они были вытеснены европейским платьем.

Алтабас

При царском дворе в XVI и XVII веках наряду с аксамитом, известным уже в Древней Руси, была популярна еще более дорогая плотная шелковая ткань – алтабас. Это была особого рода парча, чаще всего затканная золотом. («Алтабас» по-турецки и означает «затканная золотом».) Парадные очень дорогие одеяния из алтабаса носили цари и князья церкви, облачаясь в них в особо торжественных случаях. Иногда алтабас дарили иноземным послам или собственным вельможам за особые заслуги перед государством. Нередко куски алтабаса приносили как вклады в монастыри и храмы.

Алтабас почти совершенно вышел из употребления в начале XVIII века, когда традиционные русские костюмы, сохранившиеся в придворной среде, были вытеснены западноевропейской модой.

«Домострой»

Так называлась самая популярная книга середины XVI века, наполненная практическими советами о поведении горожанина в семье, церкви, обществе, а также содержащая рекомендации по ведению хозяйства, воспитанию детей, обращению со слугами.

Написанный языком образным и выразительным, часто разговорным, выгодно отличающимся от языка церковно-славянского, «Домострой» был любимой книгой многих грамотных русских людей, находивших на ее страницах ответы на разные вопросы жизни.

Знаменитый «Домострой» был составлен одним из сподвижников молодого Ивана Грозного, священником Сильвестром, служившим в Благовещенском соборе Московского Кремля. Как уже было сказано выше, в дни Московского восстания 1547 года Сильвестр произнес яркую и смелую обличительную речь, которая произвела сильное впечатление на семнадцатилетнего царя, после чего он приблизил к себе Сильвестра. Однако переменчивая внутренняя политика и болезненная неуравновешенность Ивана привели к тому, что через тринадцать лет Сильвестр был удален из Москвы, а еще через шесть умер в одном из северных монастырей. Сильвестр оставил после себя много различных сочинений. «Домострой» не только пережил своего создателя, но и еще добрых два столетия во многих русских семьях, особенно в старообрядческих, оставался настольной книгой.

О «Домострое» лучше других сказал выдающийся русский мыслитель Василий Васильевич Розанов (1856-1919).

В миниатюре, так им и названной – «Домострой», Розанов писал: «Вот когда я умру, он закроет мне глаза, мне и матери своей», – говорит отец сыну при рождении первого сына. Это и есть «домострой», великая идея которого замечательно ни разу не пробудилась в русской литературе XIX, да и XVIII века, но которая была в Москве, и дал эту идею поп Сильвестр, друг Грозного – друг и наставник. Великий, прекрасный наставник.

Одна идея «Домостроя» есть уже великая, священная. Самое слово как прекрасно по изобразительности, по тому как составилось в уме и, составившись, выговорилось филологически.

УЧЕБНЫЕ РУКОПИСНЫЕ КНИГИ СРЕДНЕВЕКОВОЙ РУСИ

«Домострой» оказался одной из последних рукописных книг, а в 1563 году в Москве начала работать первая российская типография, созданная по велению Ивана Грозного первопечатником Иваном Федоровым. Однако прежде чем это произошло, в длинный ряд выстроилось великое множество событий, без упоминания о которых трудно будет понять этот воистину выдающийся исторический факт.

И для этого вновь возвратимся мы к «книжному учению», о котором ничего не говорили после того, как расстались с Древней Русью, лишь вкратце упомянув, что из Печерского монастыря и из первых школ, возникших в Киеве, стала распространяться книжная премудрость.

Как же все это происходило? По каким рукописным книгам учились чтению русские люди до того, как появилась на Руси первая типография?

«Псалтирь»

Начнем мы со знакомства с «Псалтирью» – первой книгой для обучения чтению.

«Псалтирь» – это сборник псалмов, одна из библейских книг, переведенная с древнегреческого языка еще Кириллом и Мефодием.

В церковных службах ее называли «следованной Псалтирью», ибо именно она была важнейшей лоцией в реке богослужебных книг, следуя которой священники, соблюдая строгую очередность, вели службу за службой.

А с середины XVI века появилась еще и другая редакция «Псалтири», которую стали называть «толковой», так как в ней кроме псалмов помещались и краткие их истолкования, позднее получившие названия комментариев.

«Шестоднев»

Самой доступной после «Псалтири» книгой был «Шестоднев». Он носил еще название и «Беседы на Шестоднев». Главной целью этих бесед было толкование древних текстов с точки зрения современного православия. Одновременно беседы «Шестоднева» были направлены против теорий мироздания «еллинских мудрецов» – язычников, основывающих свои теории не на Библии, а на началах естествознания.

Название свое «Шестоднев» получил оттого, что в него входило шесть отдельных трактатов по числу шести дней, в которые был сотворен мир: от Космоса – до Земли и человека.

Мироздание рассматривалось и преподносилось слушателям, сидящим на школьной скамье, как «училище Боговедения» и собрание самых назидательных уроков нравственной жизни для человека.

Один из выдающихся авторитетов православия Василий Великий из Кесарии, живший в IV веке и в конце своих дней почитавшийся Вселенским отцом и учителем Церкви, так опровергал «еллинских мудрецов»: «К чему приводит геометрия, арифметические способы исследования о толщах и пресловутая астрономия, эта многопопечительная суета, если люди, изучавшие эти науки, дошли до заключения, будто видимый мир совечен Творцу Богу, и если то, что ограничено и имеет вещественное тело, возвели они в один ранг с Божественным Естеством непостижимым и невидимым?»

Ошибка «еллинских мудрецов» – и прежде всего Птолемея – состояла, по мнению Василия Великого, в том, что они не признали очевидной для него истины: «В начале сотворил Бог небо и землю».

Существовало семь вариантов «Шестоднева», по содержанию отличающихся друг от друга, но каждый из них, а иногда и несколько сразу могли быть учебными книгами для овладения азами грамоты.