Вольдемар Балязин - Россия против Наполеона

Впечатление от этого было настолько сильным, что и через полмесяца Кутузов в письме Толстым писал не о встрече с царем, которая только что произошла, не о получении титула «князя Смоленского», но именно о том, что он снова оказался в своей спальне, оставленной им перед поездкой на Дунай: «Я, слава Богу, здоров и в удивлении, что какая-то невидимая сила перенесла меня сюда, в тот же дом, в ту же спальню, на ту же кровать, где я жил невступно два года назад».

Записка Александра I Кутузову от 9 декабря 1812 года

В архиве правнука Кутузова, Федора Константиновича Опочинина, среди собственноручных рескриптов и реляций Екатерины II, Павла I и Александра I хранился весьма скромный документ – записка Александра I, посланная Кутузову в Вильно из Полоцка.

Записку царь написал 9 декабря 1812 года, а через пять дней Кутузов писал жене: «Посылаю письмо государя за несколько часов перед приездом его в Вильно писанное. Пусть оно сохранится в фамилии нашей».

Вот эта записка: «Князь Михаил Ларионович! Завтра я прибуду в Вильно к вечеру. Я желаю, чтобы никакой встречи мне не было. Зима, усталость войск и собственное мое одеяние (царь был в тулупе. – В. Б.), ехав день и ночь в открытых санях, делают оную для всех отяготительною. С нетерпением ожидаю я свидания с Вами, дабы изъявить Вам лично, сколь новые заслуги, оказанные вами Отечеству и, можно прибавить, Европе целой, усилили во мне уважение, которое всегда к Вам имел…»

Записка эта сохранилась до наших дней.

Первый дезертир французской армии

Оставив отступающую армию, Наполеон 23 ноября 1812 года сел в сани и уехал во Францию. Его сопровождало всего несколько человек. Добравшись до Немана, откуда начал он поход в Россию, император вышел из возка и увидел крестьянина-литовца, с интересом разглядывавшего его.

– Ты местный житель? – спросил Наполеон.

– Да, – ответил крестьянин.

– А не скажешь ли, много дезертиров переправилось уже через Неман?

– Вы первый, – ответил крестьянин.

«Генерал Мороз»

Некоторые выражения, относившиеся к русской истории и возникшие в связи с теми или иными ее событиям, появились не в России, а за границей. Таким было, например, выражение «генерал Мороз», появившееся впервые 1 декабря 1812 года в одном из лондонских сатирических листков, где был изображен «генерал Мороз, бреющий маленького Бони», то есть Бонапарта.

Выражения «генерал Мороз», «генерал Зима» бытовали и в Великую Отечественную войну 1941-1945 годов, представляя зиму главной стратегической силой нашей армии.

Происхождение слова «шаромыжник»

Отступая из России, солдаты Наполеона, сдаваясь крестьянам и партизанам, выходили с поднятыми вверх руками и говорили: «Шер ами!» («Дорогой друг!»).

Простые русские люди огрубили эти слова на свой лад и произносили их «шарамы», а французов, грязных, оборванных и голодных, называли «шаромыга» или «шаромыжник». Так произошло это слово.

Магия числа «6»

«Шестое число у нас в руке!» – часто говаривал Михаил Илларионович Кутузов, находя, что именно в этот день в июле, августе, сентябре, октябре, ноябре и декабре 1812 года русские войска либо одерживали знаменитые победы над неприятелем, либо происходили важные события.

6 июля Александр I подписал «Манифест», оканчивающийся следующими словами: «Дотоле не положу оружия моего, доколе не сотру с лица земли русской врага, дерзнувшего войти в ее пределы. Да встретит он в каждом дворянине Пожарского, в каждом гражданине Палицына, в каждом гражданине Минина. На начинающего – Бог!»

6 августа из Смоленска была вынесена икона Смоленской Божией Матери. Причем священник читал при этом Евангелие от Луки и провозгласил: «Пребысть же Мария три месяца и возвратится в дом свой». Тем более было дивно, что именно 6 ноября эта икона была внесена в собор, откуда вынесли ее ровно за три месяца перед тем.

6 сентября Кутузов начал свой беспримерный фланговый маневр, перейдя с Рязанской дороги на Калужскую, закрыв, таким образом, от французов плодородные южные губернии, что и обрекло в ближайшем будущем их армию на полную гибель.

6 октября русская армия атаковала корпус Мюрата при Тарутине, и в тот же день Витгенштейн разбил корпус Сенсира под Полоцком.

6 ноября была одержана победа в жестоком и кровопролитном сражении при Красном.

6 декабря остатки главных сил Наполеона оставили территорию Российской империи.

Освобождение Нарышкина и Винценгероде

Захваченных в плен французами генерала Винценгероде и майора Нарышкина, сына фаворитки императора Александра I Марии Антоновны Нарышкиной, французы довезли до Минска под усиленным конвоем и оттуда отправили дальше под охраной всего трех жандармов, так как русские были еще очень далеко на востоке. Однако отряд русских кавалеристов под командованием флигель-адъютанта полковника Алексея Ивановича Чернышева был отправлен М. И. Кутузовым в глубокий рейд, чтобы привести армию адмирала Чичагова и корпус Витгенштейна в одно и то же время к одному и тому же месту и воспрепятствовать дальнейшему отступлению армии Наполеона. Однажды утром, уже за Минском, Винценгероде вдруг увидел казака и сказал об этом Льву Александровичу Нарышкину.

Винценгероде закричал: «Я русский генерал!» – и казак исчез, но вскоре вернулся еще с одиннадцатью своими товарищами и освободил пленных, забрав с собой и трех французских жандармов.

Похищенные сокровища

В 1912 году, к столетию победы над Наполеоном, в России вышло много книг, посвященных событиям Отечественной войны.

Тогда же вышел трехтомник «Французы в России. 1812 год по воспоминаниям современников-иностранцев». Внимание читателей особенно привлекли заметки тех, кто писал о похищенных в Москве и в России сокровищах, которые затем были вывезены из сожженной столицы. Так, офицер Маренгоне сообщал, что «Наполеон велел забрать бриллианты, жемчуг, золото и серебро, которые были в церквях. Он велел даже снять позолоченный крест с купола Ивана Великого. Велел вывезти все трофеи Кремля. Ими нагрузили двадцать пять телег».

В воспоминаниях другого офицера – де Кастеллана – сообщается, что французы в Москве «забрали и расплавили серебряную утварь из кремлевских церквей, пополнив этим кассу. В дальнейшем появились три версии относительно мест захоронения похищенных из Москвы сокровищ. Первая – Семлевское озеро около Вязьмы, в котором якобы эти сокровища были затоплены; вторая – озеро у местечка Бобр Сенненского уезда Могилевской губернии; третья – подножие горы Понар, по дороге из Вильнюса в Каунас.

Последняя версия наиболее вероятна, ибо свидетельствами множества авторитетных очевидцев подтверждено, что именно здесь, у подножия обледеневшей горы Понар, 10 декабря 1812 года остановились и армейская казна, и обоз с московскими трофеями, и остатки экипажей Наполеона.