Вольдемар Балязин - Отец и сын: Николай I – Александр II

С 1800 года главным воспитателем Николая и Михаила стал директор Сухопутного кадетского корпуса генерал Матвей Иванович Ламздорф, сурово и даже жестоко обращавшийся со своими воспитанниками. Он нередко бил великих князей линейками и ружейными шомполами. Не раз случалось, что в ярости он хватал кого-то из них за грудь или воротник и ударял об стену так, что тот почти лишался чувств. Розги были в большом употреблении, и сечение великих князей не только ни от кого не скрывалось, но и заносилось в ежедневные журналы.

Кроме М. И. Ламздорфа, воспитателями великого князя были назначены генерал-майор Н. И. Ахвердов и два полковника – П. И. Арсеньев и П. П. Ушаков. Другие учителя обучали его Закону Божьему, языкам (русскому, английскому, французскому, немецкому, латыни и древнегреческому), арифметике, русской истории, географии, артиллерии, инженерному искусству, музыке, рисованию, танцам, фехтованию и верховой езде. Этими науками и искусствами мальчик занимался до 15 лет, а потом и к нему, и к Михаилу были приглашены профессора, читавшие университетские курсы логики и морали, политических наук, юриспруденции, военного управления, государственного хозяйства, духовного управления (народного просвещения) и финансов. Академик Л. Ю. Крафт (ученик великого математика Эйлера) и профессор Н. И. Вольгемут стали знакомить великих князей с высшей математикой, опытной и теоретической физикой, механикой и технологией, чтобы сделать из Николая профессионального военного инженера. Эти занятия достигли цели – из него вышел хороший, знающий дело инженер и, вопреки сложившемуся ходульному мнению, неплохо образованный человек. Его любимыми занятиями стали рисование, гравировка по металлу, игра в шахматы, верховая езда, но более всего – военные игры, смотры, парады и разводы, которыми он готов был заниматься с утра до вечера.

Современники, знавшие Николая с детства, утверждали, что характер у него был довольно сложный: сердечность и прямота сочетались в нем с жестокостью и резкостью. Был он вспыльчивым, скорым в решениях, шумным и веселым в играх с товарищами, но серьезным и задумчивым наедине с самим собой.

В 1814 году, как известно, 18-летний Николай и 16-летний Михаил участвовали в параде под Верно, данном Александром I в честь победы над Наполеоном. В начале июня братья направились в Россию через Брюссель, Гаагу, Амстердам и Саардам, где тоже посетили домик Петра I, произведший на Николая сильное впечатление, о чем впоследствии он говорил Пушкину. Затем братья заехали в Берлин, где Николай познакомился со своей будущей женой – прусской принцессой Фридерикой-Луизой-Шарлоттой Вильгельминой, дочерью прусского короля Фридриха-Вильгельма III, ставшей в 1826 года российской императрицей Александрой Федоровной.

После этого Николай и Михаил вместе с императором Александром I принимали участие в походе 1815 года, когда русская армия снова пошла на Париж, чтобы помешать Наполеону, бежавшему с Эльбы, вновь захватить французский трон. Возвращаясь из Парижа, Николай в октябре 1815 года заехал в Берлин, где и состоялась его помолвка с невестой. После их возвращения из-за границы императрица-мать и Александр I решили отправить Николая в его первое большое путешествие по России. Мария Федоровна с помощью В. П. Кочубея составила маршрут, общую программу и оговорила детали предстоящего путешествия для лучшего ознакомления сына с принципами управления провинцией.

Сопровождающим Николая был назначен генерал-адъютант П. В. Голенищев-Кутузов. 9 мая 1816 года Николай выехал из Петербурга и через Лугу и Великие Луки направился в Витебск, Смоленск, Бобруйск и Чернигов. Оттуда его путь пролег на Украину – в Полтаву, Екатеринослав, Харьков, Елизаветград, Николаев, Одессу и Херсон. Затем через Симферополь и Севастополь Николай проехал по Южному берегу Крыма в Керчь, а оттуда через Воронеж, Курск, Орел, Тулу и Москву возвратился 26 августа в Петербург. Не успев отдохнуть, он после 4-месячного путешествия вновь отправился в поездку – на сей раз в Англию. Маршрут был составлен таким образом, что путь в Лондон пролегал через Берлин, где знатного путешественника ждали очаровательная невеста и ее родственники.

13 сентября Николай выехал из Павловска, но, пробыв в дороге всего 8 дней, на три недели остановился в Берлине, все более убеждаясь, что сделанный им брачный выбор – совершенно правильный. Из Берлина по сложившейся уже традиции Николай поехал во владения своих сестер: сначала в Веймар – к Марии Павловне, а затем в Брюссель, где обосновалась его любимая сестра и друг детства Анна Павловна, ставшая к тому времени женой наследника голландского престола принца Вильгельма Оранского. Отсюда морем он отправился из Кале в Лондон.

В Англии Николай пробыл с 6 ноября 1816 года по 3 марта 1817 года. Четырехмесячное пребывание позволило ему многое увидеть в этой стране и завязать хорошие, дружественные связи, к использованию которых он впоследствии иногда прибегал, добиваясь поставленных перед собой целей. Он осмотрел многие города и местности Англии и Шотландии и особенно подробно Лондон, где его гидом был герцог Веллингтон – победитель Наполеона при Ватерлоо.

В Петербург Николай возвращался через Францию, Голландию и Германию, еще раз остановившись в Берлине на три недели. Теперь он был принят прусской королевской четой как член семьи, ибо через два месяца должна была состояться его свадьба с Шарлоттой. В день его рождения, 25 июня 1817 года, в Петербурге состоялось обручение, а 1 июля, в день рождения Шарлотты, в церкви Зимнего дворца совершилось и венчание.

Видевший Николая в то время доктор Штокмар лейб-медик принца Кобургского так описывал его: «Это необыкновенно пленительный юноша. Он высок, худ и прям, как сосна. Его лицо – юношеской белизны, с необыкновенно правильными чертами лица, красивым, открытым лбом, красиво изогнутыми бровями, необыкновенно красивым носом, изящным маленьким ртом и тонко очерченным подбородком». Обращая внимание уже не на внешность Николая, а на его душевные и человеческие качества известный писатель-мемуарист Ф. Ф. Вигель, писал: «Два года провел он в походах за границей, в третьем проскакал он всю Европу и Россию и, возвратясь, начал командовать Измайловским полком. Он был необщителен и холоден, весь преданный чувству долга своего. В исполнении его он был слишком строг к себе и к другим. В правильных чертах его белого, бледного лица видна была какая-то неподвижность, какая-то безотчетная суровость. Тучи, которые в первой молодости облегли чело его, были как будто предвестием тех напастей, которые посетят Россию во дни его правления… Сие чувство не могло привлекать к нему сердце. Скажем всю правду: он не был любим».