Николай Миклухо-Маклай - Человек с Луны

Все дни, проведенные в деревне, мы работали, то есть наблюдали и наблюдали, подобно Маклак", описывали, фотографировали, задавали сотни вопросов, вступали в беседы, понуждали папуасов к рассказам… Постепенно открывалась перед нами картина сегодняшней жизни деревни Бонгу (деревни Горенду и Гумбу не сохранились, а в более отдаленные деревни мы не попали). На каждом шагу мы «узнавали» знакомые черты быта, обнаруживали хорошо известные нам предметы, сталкивались с тем, что многократно, точно и подробно описывал Миклухо-Маклай: табиры, гребни, украшения, музыкальные инструменты из трубок бамбука, ядер кокосового ореха, бутылочной тыквы, женские юбки из волокон, сумки у мужчин, коробочки для бетеля, чашечки для питья кеу, луки и стрелы, деревянные скульптуры — «телумы», маски и разные ритуальные доски; много раз описанная Миклухо-Маклаем привычка папуасов носить с собою для обогрева и раскуривания сигарет тлеющие поленья; манера женщин носить тяжелые сумки с перехваченными через лоб лямками; как и сто лет назад, создание плантаций путем вырубки и выжигания площадок в лесу с последующей тщательной ручной обработкой почвы; те же самые лодки-долбленки с балансирами, только крашенные теперь в современную краску. И многое, многое другое… Казалось моментами, что мы в музее на открытом воздухе, воссоздающем эпоху Маклая.

В действительности, конечно, за сто лет произошло немало перемен. По-другому выглядит деревня; хижины подняты на сваи, они больших размеров, с окнами, с бамбуковым полом, с верандами. Появились жилища нового типа лавчонки, церковь, сараи для просушки копры… В повседневный обиход вошли железные орудия — топоры, мотыги, ножи, решетки для костра. Повседневная одежда теперь — приобретенные в лавке рубашки и шорты у мужчин, платья и юбки у женщин. Вообще в быту множество покупных предметов, вплоть до велосипедов и транзисторных приемников. Разумеется, денег у бонгуанцев мало — они выручают их главным образом от продажи копры. Есть начальная школа, и молодежь получает элементарные знания. С папуасами можно теперь поговорить на инджин-инглиш (язык-посредник, распространенный на Новой Гвинее), а с некоторыми и на английском. Перемены видны и в хозяйстве, и в домашнем жизни. Уже больше нельзя говорить о замкнутом в себе Береге Маклая — мир для папуасов расширился…

Если кратко охарактеризовать Бонгу, каким мы увидели его в 1971 году, то наиболее бросилось в глаза причудливое переплетение старого, традиционного, первобытного (описанного Маклаем) с новым, свидетельствующим о неостановимом, но очень сложном и трудном процессе современного экономического и социального развития.

Сто лет назад к папуасам явился человек во всех отношениях для них необыкновенный. У него была белая кожа: согласно мифологии новогвинейцев белизна была признаком далеких предков, — тех, кто когда-то пришел с Луны или кто после смерти пребывал в мире, недоступном живым. "Человек с Луны" — эта характеристика Маклая была подсказана папуасам мифологическими историями об их первопредках. В этом смысле она не была ни случайной, ни выдуманной. Белый человек, как очень скоро обнаружилось, обладал множеством вещей, которых папуасы никогда не видели, и среди них оказались предметы, орудия, очень полезные: ножи и гвозди из неведомого и очень прочного материала, стекло и т. п. И здесь снова на помощь папуасам пришли их: мифы, в которых рассказывалось, что асе необходимые и новые предметы жизни — орудия труда, лодки, музыкальные инструменты и т. п. — были когда-то принесены, изобретены или похищены где-то героями-предками. В науке о первобытном обществе таких персонажей принято называть культурными героями. В глазах папуасов Маклай был подлинным культурным героем, который не только владел многими ценными предметами, но и принес их для общего пользования. Наконец, с точки зрения обитателей берега залива Астролябии, белый человек обладал могущественные способностями: излечивать больных, без труда добывать огонь, стрелять из чудесного оружия и т. д.; они верили, что Маклай, если захочет, может поджечь море, вызвать землетрясение, остановить дождь и многое другое. Всё это были качества, свойственные только великим мифологическим персонажам.

Отсюда становятся понятными некоторые особенности в отношении папуасов к Маклаю: вначале его боялись, но и уважали; в его необыкновенные способности верили, но и остерегались прибегать к их помощи; взгляда его глаз не выдерживали и либо отворачивались, либо даже отходили; женщинам и детям было категорически запрещено видеть его (подобно тому как им вообще не разрешалось общаться с персонажами и предметами «иного» мира); мужчины прибегали к разным уловкам, чтобы испытать его силы и возможности.

Таким образом, имя "каарам тамо" — "человек с Луны" выражало осознание папуасами сущности и происхождения явившегося к ним белого человека. Они, естественно, думали, что Россия — это название Луны на языке Маклая. Расспрашивая о жизни в России, то есть на Луне, они исходили из подсказанных их мифологией представлений, согласно которым жизнь там подобна жизни на земле, но многое там «наоборот».

"Каарам тамо" нельзя приравнивать к божеству. У папуасов не было еще сложившейся системы религиозных представлений о богах, о поклонении им и т. д. Предметами их культов были предки, обитатели мира умерших, мифологические герои, «хозяева» природы.

Отношение к Маклаю осложнялось тем, что многое в нем для папуасов не совпадало с их мифологическими знаниями и даже противоречило этим последним. Они видели в Маклае человека, одновременно и необыкновенного, из «иного» мира, и подобного им. Эту вторую сторону Маклая они определили словами "тамо билен" — "человек хороший" и постепенно всё больше привыкали и привязывались к нему как к хорошему человеку. Кроме того, его стали звать тамо боро боро. На берегу залива Астролябии люди еще не знали разделения на имущих и неимущих, на тех, у кого в руках власть, и кто бесправен. Во всех общественных делах они опирались на нормы и правила традиции, при этом решающий голос имели тамо боро — пожилые мужчины и старики, собиравшиеся время от времени обсуждать разные вопросы. Именно тамо боро решили просить Маклая остаться у них навсегда и стать полноправным членом их общин. Наименование Маклая "тамо боро боро" означало признание его исключительного авторитета.

Со временем папуасы поняли, что белые люди — пришельцы не с Луны, а с каких-то дальних земель. Маклай был первым, кто попытался рассеять их миф об исключительности белого человека, кто предупредил их об опасностях, грозящих со стороны белых, и дал советы, как от этих опасностей уберечься. Десятилетия общения с белыми — представителями колониальной администрации, торговцами, миссионерами, туристами, учеными — не изгладили из исторической памяти папуасов образ Маклая, но в их сознании Маклай утратил черты мифологического персонажа, "человека с Луны", а на первый план выступили качества "хорошего человека", верного друга, с открытым сердцем, с неудержимым желанием быть им полезным, помочь в ожидавшей их тяжкой борьбе за свободу.