Иван Шкадов - Озеро Хасан. Год 1938.

— Ты ранен? — спросил он.

— Никак нет, — ответил я. — Механик-водитель убит, танк сильно поврежден, двигаться не может.

— А меня вот немного задело, — сказал он, и я увидел на правом плече его комбинезона бурые пятна выступающей крови.

— Вам чем-нибудь помочь?

— Да нет, перевязку мы сделали сами…

Я пересел в другой танк, механик включил двигатель, и мы двинулись навстречу выстрелам в направлении высоты Заозерная.

До глубокой ночи 6 августа в районе Хасана шел бой, первый настоящий бой в моей жизни — мое боевое крещение.

Глубокая убежденность в правоте нашего дела, сознание того, что мы защищаем священные рубежи нашей Родины, придавали силы в бою, помогали выходить победителями даже из критических ситуаций. В тот памятный день 6 августа мужественно сражались с врагом летчики, артиллеристы, саперы и бойцы «царицы полей» — пехоты. И впереди атакующих были коммунисты, показывавшие замечательные примеры отваги и отличного выполнения воинского долга.

Секретарь комсомольского бюро 32-го танкового батальона коммунист лейтенант П. Бойко с разрешения командования повел в бой танковый взвод. Он с честью оправдал доверие, действовал мужественно и умело, за что был награжден орденом Красного Знамени.

Не могу не вспомнить и коммуниста полковника А. П. Панфилова, который вел в бой нашу бригаду. Он руководил боевыми действиями с подвижного командного пункта, на танках БТ непосредственно на поле боя. Нередко находясь в боевых порядках, Алексей Павлович, в зависимости от складывающейся обстановки, ставил перед танкистами конкретные задачи, словом и личным примером воодушевлял бойцов, вселял в них уверенность в успешном выполнении поставленных задач.

Мне, считаю, повезло: боевое крещение довелось принять рядом с такими товарищами, как комиссар бригады старший батальонный комиссар Гаврилов, командир батальона майор Меньшов, комиссар батальона старший политрук Туляков, командир роты старший лейтенант Казаков и другие…

Но вернусь к описанию событий того дня, накрепко запечатлевшихся в моей памяти. Бой развивался стремительно и яростно. Танки и пехотинцы, смяв все, что уцелело от бомбардировки на юго-восточных склонах Пулеметной Горки, развивали наступление по кратчайшему пути к высоте Заозерная, но встретили всевозрастающее огневое воздействие с ее северо-западных скатов. Левее, на берегу реки, догорал маньчжурский поселок Дигашели. Севернее его, в седловине, вверх колесами лежали исковерканные бомбами орудия японской батареи, опрокинутые броневики.

Но из глубины плацдарма японцы открыли ураганный пулеметный и минометный огонь. Пули и мины визжащей свинцовой стеной преградили путь наступающим. Такая же картина была и на другом фланге советских войск, где на Безымянную за танками двигались полки комбрига Берзарина.

Деморализованные ударами авиации и артиллерии, японские войска постепенно приходили в себя, поспешно налаживали разрушенную связь, восстанавливали боевые порядки, вводили в бой резервы. Сражение ожесточилось. Враг цеплялся за каждый метр советской земли.

Блюхер и Штерн, следя за ходом сражения, приказали авиации повторить налет с целью разгрома резерва и обнаруженных в ходе боя новых позиций и огневых точек противника.

Бомбардировщики появились вновь незадолго до наступления сумерек, когда солнце начало опускаться за самую восточную гряду Сихотэ-Алиня. Самолеты сбросили груз на батареи у поселка Тосан и у озера Чиокчи, откуда вражеские орудия простреливали подходы к Заозерной с юга. В заключение очередного налета авиация повернула к переправам, разгромила их и нанесла удар по скоплению пехоты, прибывшей эшелонами с тыла. Эти удары привели к снижению интенсивности артиллерийского огня противника. Однако нам, танкистам, все сложнее становилось преодолевать огонь противотанковой артиллерии, чувствовалось, что японцы подтягивали ее из глубины и с ходу развертывали на танкодоступных участках. Темп наступления наших танков резко снижался, потери возрастали.

Враг, оказывая отчаянное сопротивление, не считаясь с потерями, несколько раз переходил в контратаки, совершал всевозможные вылазки, засылал группы диверсантов. Особенно ожесточенными были бои за высоту Безымянная на северном участке. Советские воины, проявляя мужество, героизм и бесстрашие, нанесли противнику серьезный урон. Однако отбросить врага за пределы государственной границы, выполнив тем самым боевую задачу, 6 августа не удалось. Японцы с присущим им фанатизмом обороняли высоты Безымянная, Пулеметная Горка и Заозерная.

Наступило утро 7 августа. Бой не прекращался. До позднего вечера подразделения 40-й стрелковой дивизии пытались полностью очистить нашу землю от вторгшегося врага. Однако преодолеть сопротивление японских войск, которые укрепились на северо-западных скатах высоты Пулеметная Горка, нашим частям не удалось, прорыв к высоте Заозерная успеха не имел.

Целый день неприятель вел сильный ружейно-пулеметный, минометный и артиллерийский огонь по нашим воинам. Командир 40-й стрелковой дивизии полковник Базаров, чтобы оказать помощь частям первого эшелона, усилил 119-й стрелковый полк, расположенный на Пулеметной Горке, саперным и разведывательным батальонами. Они должны были помочь воинам-пехотинцам полностью очистить сопку от противника и укрепить ее в инженерном отношении. Вместе с воинами, шедшими на усиление 119-го стрелкового полка, был и комиссар 40-й стрелковой дивизии бригадный комиссар З. Ф. Иванченко, награжденный за эти бои орденом Ленина. Находясь в атакующей цепи, Захар Федорович личным примером воодушевлял бойцов на борьбу с врагом. Во время одной из атак он был ранен, но не оставил поля боя и продолжал выполнять боевую задачу.

Ожесточенный бой вели и воины 120-го стрелкового полка, атаковавшие одну из высот у Дигашели. Здесь наравне с пехотинцами действовали и воины 1-й батареи 40-го легкого артиллерийского полка, которой командовал старший лейтенант П. Ольховик. Артиллеристы, подобно тарану, прокладывали путь нашей пехоте. В один из моментов боя, наблюдая за действиями противника, офицер обнаружил вражескую батарею. Она была надежно укрыта в ущелье. Но для того чтобы вести огонь, японцы в конной упряжке вынуждены были вывозить орудия на высоту и, произведя несколько беглых залпов, на руках спускать их обратно в укрытие.

Командир батареи видел все это. Он быстро подготовил данные для стрельбы и передал их на огневую позицию. Дождавшись момента, когда вражеская батарея стала снова развертываться, он подал команду на открытие огня.

Как говорится, прицел был точен — снаряды накрыли орудия врага.