Лев Фридланд - Высокое искусство

Замена больного сердца здоровым, когда она станет возможной, явится одним из величайших триумфов в истории медицины.

Надо надеяться, что и это завоевание сердца тоже будет достигнуто. Скорее всего его совершит самая передовая, поставленная в наиболее благоприятные условия наука – советская.

Примерно двести лет назад один из крупных биологов того времени выкопал недалеко от своего дома небольшой пруд и поселил в нем несколько тритонов. Ученый приносил им корм и целыми днями изучал их образ жизни, повадки и инстинкты.

Он завел тетрадь и записывал в нее подробности своих наблюдений. Но биолог занимался не только наблюдениями. Он производил над тритонами эксперименты, на первый взгляд очень странного и жестокого характера. Время от времени ученый вылавливал одного из тритонов и наносил ему повреждение, и не какое-нибудь пустяковое, а довольно крупное, например отрезал лапку.

Спустя некоторое время все тритоны, обитавшие в пруду, стали объектом подобных операций биолога. У одних он отсекал лапку, у других – хвост, у третьих – нижнюю челюсть, у четвертых – часть глаза. Многие из тритонов подвергались этой участи по нескольку раз.

Так продолжалось в течение трех месяцев.

Что же получилось через три месяца? Надо полагать, что по истечении этого срока в пруде находились уже не обычные тритоны, а тритоны-уроды, тритоны-инвалиды, тритоны-обрубки, – не так ли? На самом деле ничего подобного не произошло. Через три месяца почти все обитатели пруда по-прежнему имели нормальные конечности, челюсти, глаза. У них всё восстановилось: отсеченные части заменились новыми, такой же формы и величины, как и у тритонов, не подвергавшихся операции.

Ученый, тщательно ведший свои записи, точно подсчитал, какое количество частей он удалил у тритонов за время экспериментирования. Их оказалось… 687! И столько же их выросло у тритонов на том же месте.

То, что наблюдал биолог, было явлением необыкновенно высокой способности организма тритонов восстанавливать свои потерянные ткани и органы.

Такое свойство организма носит название способности к регенерации.

Способность к регенерации проявляется у живых существ не в одинаковой степени.

Ящерица, если ее схватить за хвост, быстро ускользает. В пасти врага, напавшего на нее сзади, остается только оторвавшийся хвост. Пожертвовав хвостом, ящерица спасает свою жизнь.

Однако ящерица недолго бегает бесхвостою. Спустя некоторое время хвост снова у нее отрастает.

У обыкновенной пресноводной гидры из ее любой отрезанной части вырастает зрелый организм. Разрежьте ее на 10–20 кусочков, и из каждого образуется гидра с пищеварительной полостью, с щупальцами, окружающими ротовое отверстие.

Планарий, плоский червь, обитающий в прудах и болотах, – более сложно организованное, чем гидра, существо. У него есть и голова, и кишечник, и нервная система, и мышцы, и органы выделения. Если его разрезать, скажем, на 10 частей, то из каждой вырастает планарий с типичной формой тела, кишечником, нервной системой, мышцами. Но этого мало. Разделите головную часть планария продольными разрезами – образуется ряд полосок, но вскоре из каждой полоски вырастает голова. Советский биолог Лус получил таким способом многоголовые существа. Они походили на какие-то сказочные чудовища, только в сильно уменьшенных размерах.

У рака восстанавливается оторванная клешня. Отсеченная у лягушечьего головастика лапка вскоре заменяется новой, целой лапкой.

У птиц не отрастает ни голова, ни лапка, но всё же способность к регенерации есть и у них: поврежденный клюв, например, частично отрастает. Особенно ярко это явление выражено у утки.

Волк или лиса, настигая зайца, схватывает его за кожу спины. У зайца кожа в этом месте тонкая, чрезвычайно слабо связанная с подкожным слоем. Заяц спасается тем, что оставляет в зубах у хищника часть своей шкуры. Образовавшаяся на спине рана быстро затягивается и снова покрывается шерстью.

Волосяной покров хвоста белки тоже восстанавливается необыкновенно быстро.

Всё это объясняется тем, что условия существования развивают в тех или иных тканях животных большую или меньшую способность к регенерации.

Нужно отметить, что в науке, изучающей проблему регенерации, проведены за последние годы советскими учеными интересные исследования, меняющие во многом существующие взгляды на восстановительные процессы. Заключаются эти исследования в следующем.

До сих пор принято было считать, что, чем выше по своему строению организм, чем дифференцированнее его ткани и клетки, чем сложнее их биологическая роль и физиологические функции, тем меньше у этого организма способность восстанавливать потерянные ткани. Отсюда вытекало, что организм человека обладает минимальной способностью к регенерации. Взамен потерянной руки, ноги или даже пальца образуется только культя, лишенная каких бы то ни было признаков формы бывшей конечности. Регенерация у высших животных, а следовательно и в человеческом организме, выражается только в заживлении ран.

Но вот что показали опыты в этом направлении.

В гистологической лаборатории Института морфологии животных Академии наук СССР профессор А. Студитский и его сотрудники удаляли вылущением у кур бедренную кость. Таким образом, куры становились калеками. Они не могли ходить. Но через некоторое время уже можно было заметить, что на месте удаленной бедренной кости начинает отрастать новая бедренная кость.

Удивительно это? Конечно. Никогда раньше такое явление не наблюдалось у птиц. Потерянная кость, да еще такого большого размера, никогда не восстанавливалась.

Почему же в этой гистологической лаборатории бедро птицы снова образовывалось, принимало нормальную длину и толщину, выполняло все обычные функции?

Главная причина этого явления заключается в том, что при вылущении бедренной кости экспериментатор оставлял на месте надкостницу.

Надкостница – это тонкая пленка, покрывающая всю кость как бы тоненьким чехлом.

Оказалось, что надкостница является тем материалом, из которого растет и восстанавливается костная ткань.

Работы той же гистологической лаборатории показали, что у животных – у кроликов, у собак, например, – можно восстанавливать не только кости, но и мышцы. Основной опыт производился так: у кролика вырезали целиком икроножную мышцу. Опять-таки получался кролик-калека. Затем вырезанную мышцу подвергали измельчению. Эту массу, состоящую из раздробленной мышечной ткани, помещали на место, откуда удалена была мышца.