Максим Алексашин - Последний бой Василия Сталина

Что касается должностных преступлений, то их можно было адресовать руководству Министерства обороны, которое предоставляло ему денежные средства. Незаконно построенные им спортивные залы, бассейны и манежи используются и по сей день и окупили затраты на их строительство задолго до того, как Василий вышел из тюрьмы. Его роль в репрессиях по отношению к руководству ВВС в предвоенные годы заключалась лишь в передаче отцу письма своего командира дивизии Сбытова, в котором последний обвинял Смушкевича и Рычагова в принятии на вооружение ненадежного мотора М–63. То есть Василий выступил в роли ординарца Сбытова. Текст самого письма он, возможно, даже в глаза не видел.

По мнению А.А. Щербакова, письмо Василия, в котором он жаловался отцу на главного маршала авиации, было лишь незначительным поводом. Вероятно, сказалась боязнь Хрущева одного имени Сталина и то, что Вася высказывал намерения апеллировать к мировому общественному мнению.

А.А. Щербаков. «Летчики, самолеты, испытания», глава «Василий Сталин»

Что расправа с сыном И.В. Сталина — дело рук еще и Хрущева, говорит также тот факт, что после расстрела Берия были выпущены из тюрем и лагерей все «его» жертвы. Однако продолжал сидеть Василий Сталин, которого (ну чем не иезуитский прием?) допрашивал в День Победы 9 мая 1953 года по распоряжению Хрущева генерал—лейтенант Влодзимирский. В протоколе допроса от 9 мая Василий категорически отметает обвинение: «Расхищения государственных средств и казенного имущества в целях личного обогащения я не совершал и виновным себя признать не могу».

Но вот уже после ареста Влодзимирского новый хрущевский министр внутренних дел С.Н. Круглов в письме в Кремль повторяет слово в слово вздор о том, что в процессе следствия арестованный Сталин В.И. «признал себя виновным в том, что он систематически допускал незаконное расходование, разбазаривание казенного имущества и государственных средств. А также использовал служебное положение в целях личного обогащения».

Правда, ниже он приводит подлинную причину ареста Василия Сталина: «Допускал враждебные выпады и антисоветские клеветнические высказывания в отношении руководителей КПСС и Советского государства, а также высказывал намерение установить связь с иностранными корреспондентами с целью дать интервью о своем положении после кончины Сталина И.В.» (Балаян Л.А. Сталин и Хрущев. — http://www.stalin.su/book.php?bid=1).

Кстати, если вы помните, «намерение установить связь с иностранными корреспондентами» Светлана Аллилуева в своем интервью превратила в состоявшийся факт. Причем именно с английскими, и в деле фигурируют английские корреспонденты. Это можно было бы счесть совпадением, но мне почему—то кажется иначе. Книга Светланы Аллилуевой вышла в СССР и США одновременно. Не факт, что ради великого дела демонизации Сталина работникам ЦРУ, которые участвовали в ее редактировании, не дали почитать протоколы допросов Василия Сталина. Ну, так, одним глазком взглянуть. Чтобы хором выть. Чтобы дискредитирующих «откровения» неувязочек после не вышло. Но это так, к слову. А для Василия Сталина, в отличие от его хорошо устроившейся сестры—писательницы, потянулись длинные мрачные дни, недели, месяцы, годы бесконечных допросов. Следствие путалось, копало, что—то находило, опять копало, опять путалось и так до бесконечности. Из показаний Василия в 1954 году следует, что «протоколы 1953 года являются неверными. Следователь Козлов составлял протоколы, которые я отказывался подписывать. Меня довели до припадков…. Я эти показания подписывал, не читая их» (Добрюха Н. Злой рок Василия Сталина. // Аргументы и факты, № 1279. — www.aif/ru/online/aif/1279/12_01).

Очень уж надо было упечь в тюрьму Василия, видимо поэтому, не особо рассчитывая на то, что сын Сталина будет свидетельствовать против себя самого, арестовали и ближайшее окружение Василия: его заместителей и помощников — генералов Василькевича и Теренченко, адъютантов Капелькина, Полянского, Дагаева и Степаняна, начальника контрразведки ВВС Московского военного округа Голованова. Не пощадили даже старика—шофера Александра Февралева, возившего еще Ленина, штабную парикмахершу Марию Кабанову. Во всех соединениях и частях ВВС Московского военного округа, которым командовал до ареста Василий Сталин, начались проверки. Искали компромат.

Как вспоминает Сергей Долгушин, Герой Советского Союза, друг и соратник Василия Сталина, командовавший в то время дивизией фронтовых бомбардировщиков Ил–28: «Навалились на меня и на Володю Луцкого (Герой Советского Союза, командир истребительной авиадивизии). В Кубинку и Калинин — проверять! Причем каждый день проверки. Докладывали сначала Берия, Булганину, а потом только Главкому. Мы про это знали… Володька, я ему позвонил: „Ну, как, Володька, тебя еще не арестовали?“ Он говорит: „Нет, Сергей“. Вот такое состояние» (Василий Сталин. Падение. // Программа «Кремль, 9», эфир 27.08.2003 г.).

Гоняли в КГБ всех, кто хоть как—то был причастен к сыну Сталина. После ареста Василия майором Станиславом Гавриловичем Язвинским, работавшим в отделе боевой подготовки ВВС МВО, командовал которым генерал Сталин, заинтересовался КГБ, в результате на Лубянке пропали его летные книжки, записи и наброски литературных работ. Выручил брат «шефа» КГБ — Иван Ефимович Семичастный — начальник курса Военно—воздушной академии имени Жуковского, где учился Станислав Гаврилович и заключенный Василий Сталин. Впоследствии С.Г. Язвинский дослужился до полковника, стал испытателем космических аппаратов. А познакомился Станислав Гаврилович с Василием во время наступательной операции «Багратион». Однажды ему пришлось разминировать взлетную полосу, на которую сел По–2 Василия Сталина — чудом не подорвавшись.

После войны они случайно встретились в Москве, недалеко от Кремля — сын вождя узнал своего спасителя. Станислав Гаврилович принимал участие в подготовке воздушных парадов. Затем около года испытывал реактивные истребители

(http://wwii—soldat. narod.ru/200/ARTICLES/BIO/yazvinsky_sg.htm).

Из всех арестованных показания против Василия не дал лишь адъютант Михаил Степанян, остальные очень быстро сломались. Как вспоминали родственники, тюрьму после допросов люди из окружения Василия Сталина покидали в жутком состоянии. Некоторых невозможно было узнать — так они изменились за несколько месяцев. У молчавшего на следствии Степаняна были выбиты зубы, на теле — следы побоев.

К самому Василию жестких методов следствия не применяли, хотя по его словам все же до припадков ярости довели. Раздавленный, явно переживший психологический шок, Василий Сталин на следствии вел себя очень покладисто. Даже слишком. В протоколах допросов сразу обращает на себя внимание полная идиллия между следователями и обвиняемым. И очень странные фразы Василия, внесенные в протокол: «Я уподобился собаке на сене…», «Я, игнорируя советские законы и обманывая руководство…», «Я, будучи тщеславным…», «Я отнял у трудящихся…». Действительно — подписывал не читая.