Джон Фуллер - Вторая мировая война 1939-1945 гг. Стратегический и тактический обзор.

И если на следующий день будут поражены другие 10, 20, 50 центров, кто сможет еще удержать обезумевшее население от бегства в поля и деревни, чтобы спастись из городов, представляющих собой мишени для неприятельских ударов?

Неизбежно должно произойти разложение, глубокое разложение всего организма, и не может не наступить вскоре момент, в который население, побуждаемое исключительно инстинктом самосохранения, потребует, чтобы избавиться от смертельной тревоги, прекращения борьбы на любых условиях.

Может быть, это произойдет еще прежде, чем сухопутная армия успеет закончить мобилизацию, а флот — выйти в море». [35] Там же, стр. 57–58.

Таковы две выдающиеся тактические теории, порожденные первой мировой войной. Примечательно, что обе теории переносили проблему войны из материальной в моральную сферу. Если удар по командованию противника преследовал цель деморализовать вооруженные силы, то цель удара по гражданскому населению заключалась в деморализации правительственного аппарата.

По идее обе теории сходны, однако они коренным образом отличаются друг от друга по методу. Если первая теория предполагает, что армия и авиация будут единым целым, то вторая теория исходит из их разделения — армия становится простой полицейской силой, вся задача которой сводится к оккупации страны, подавленной авиацией. Такая форма нападения с воздуха получила название «стратегической бомбардировки». Согласно первой теории, действия должны происходить только в военной сфере, целью стратегии по—прежнему остается генеральное сражение. Согласно второй теории, действия происходят только в гражданской сфере, целью воздушной тактики становится уничтожение основ цивилизованного существования. Какое влияние оказали эти теории в условиях, когда не было войны?

Первая не имела никакого влияния до прихода Гитлера к власти в 1933 г. Вторая получила широкую известность ввиду ее доходчивости. Аналогичные теории уже развивались во время первой мировой войны: в США бригадным генералом Вильямом Митчеллом и в Англии сэром Хью Тренчардом. В апреле 1918 г. Британия первая создала независимые военно—воздушные силы: воздушные силы сухопутной армии, носившие вспомогательный характер, были преобразованы в британские военно—воздушные силы — самостоятельный вид вооруженных сил.

На первый взгляд, это мероприятие, казалось, отвечало островному положению Британии, хотя и обеспечивавшему ей безопасность против нападения сухопутных сил, но затрудняющему поддержку континентального союзника наземной армией. Если бы утверждения Дуэ и других, мысливших аналогичным образом, были правильны, хотя по сей день ничто не доказало их справедливость, тогда вековая проблема, как с минимальными силами сыграть максимальную роль в континентальной войне, оказалась бы решенной. Военно—воздушные силы смогли бы в значительной степени заменить армию, бомбардировки британскими самолетами объектов на континенте сделали бы ненужным отправку больших экспедиционных сил за море.

Положение Франции менее благоприятно; между ней и Германией нет Ла—Манша, кроме того, Франции недоставало людских ресурсов для новой войны против Германии. Чтобы компенсировать эти недостатки, Франция превратилась в искусственный остров, соорудив линию Мажино, которую можно уподобить плотине, защищавшей страну от германского наводнения. Французы не создали самостоятельных военно—воздушных сил по той простой причине, что они рассматривали бомбардировочную авиацию просто как средство увеличения дальнобойности орудий линии Мажино.

Два различных подхода к этому вопросу показывают, что если британский и французский генеральные штабы и имели хоть какую—нибудь ясную концепцию, то она заключалась в том, чтобы начать новую войну в том месте, где кончилась прошлая; на линии Мажино, заменившей старые линии траншей Западного фронта. Следовательно, по замыслу англо—французских штабов, война должна была начаться как осада, которая обеспечит достаточное время для производства необходимого количества воздушной артиллерии, чтобы стереть в порошок Германию, и постройки флота для проведения блокады. Если план был не таков, тогда трудно даже представить себе, в чем же он заключался.

К несчастью для Британии и Франции, Германия в 1933 г. подпала под влияние человека с весьма определенными политикой и планами, человека, соединявшего в себе качества реалиста, идеалиста и провидца, который для одних был: просто Гитлером, а для других самим богом. «Кто говорит, что я собираюсь начать войну, как сделали эти дураки в 1914 году, — кричал Гитлер. — Разве все наши усилия не направлены к тому, чтобы избежать этого? Люди в большинстве своем совсем лишены воображения… Они слепы к новому, к незнакомым вещам. Даже мысль генералов бесплодна. Они барахтаются в паутине технических знаний. Созидающий гений всегда выше круга специалистов». [36] Rauschning H., Hitler Speaks, 1939, р. 16.

Еще в 1926 г., когда Гитлер только писал второй том «Mein Каmpf», он полностью отдавал себе отчет в том, что в грядущей войне «моторизация» будет «преобладать и сыграет решающую роль». [37] «Mein Kampf», Eng. Ed., 1939, р. 537. Rauschning H., Hitler Speaks, 1939, p.16–17. Он верил в доктрину абсолютной войны Клаузевица и в стратегию сокрушения. Он считал войну орудием политики, а так как его политическая цель заключалась в захвате Lebensraum для немцев, то Гитлер соответствующим образом разрабатывал тактические планы. Целью Гитлера было в кратчайший срок при минимальном ущербе для материальных ценностей сломить волю противника к борьбе.

Его тактика основывалась на использовании пропагандистского наступления и последующего молниеносного удара. Гитлер пересмотрел теорию Дуэ с точки зрения последовательности действий: нужно подорвать моральное состояние мирного населения противника до, а не после начала военных действий, не физически, а интеллектуально. Гитлер говорил: «Что такое война, как не использование хитрости, обмана, заблуждений, ударов и неожиданностей?.. Есть более глубокая стратегия, — война интеллектуальным оружием… Зачем мне деморализовать его [противника] военными средствами, когда я могу достичь того же самого лучше и дешевле другими путями». [38] Rauschning H., Hitler Speaks, 1939, р. 17–20.

Из приводимой ниже цитаты из книги Раушнинга видна суть теории Гитлера:

«Место артиллерийской подготовки перед атакой пехоты в позиционной войне в будущем займет революционная пропаганда, которая сломит врага психологически, прежде чем вообще вступят в действие армии. Население вражеской страны должно быть деморализовано, готово капитулировать, ввергнуто в состояние пассивности, прежде чем зайдет речь о военных действиях.