Владимир Миронов - Народы и личности в истории. Том 3

Церковное строительство в испанских владениях Америки по интенсивности и объему не имеет аналогов в мировой истории… К XVII в., через сто лет с начала завоевания, руками «порабощенных» индейцев построено 70 тысяч церквей и 5 тысяч монастырей. Одна из первых королевских инструкций гласила: ни один город не может быть основан без священника. Первым зданием непременно должна была быть церковь. Кстати говоря, ведь и Кортес проявил себя в каком-то смысле как выдающийся организатор, создав сложную структуру вице-королевства. Знаменателен порядок возведения культурных и бытовых построек. В английских и французских колониях в Америке сначала строились жилые дома, потом церкви, затем школы, а спустя некоторое время – казармы и губернаторские дома. В колониях же Испанской Америки порядок был обратный: сначала в обязательном порядке шли церкви, казармы, административные здания, за ними – дома частных лиц и, наконец, школы, хотя долгое время очередь до них не доходила. Эти каменные великаны империи словно охраняли власть могущественных пришельцев Старого Света.

Бартоломе де Лас Касас

Вера заботилась о душе народа, искусство шлифовало ум и нравы. Это понимали в Испании. Испанцы были потрясены великолепными сооружениями туземной архитектуры в Америке. В Латинской Америке масса изумительных храмовых построек (творений архитектуры). В одной Мексике только за пятьдесят лет (1530–1580) воздвигнуто от 230 до 400 монастырей. Причем, эти монастыри были величественнее многих их европейских прародителей, а их функции разнообразнее. Они фактически стали центрами распространения христианства, перестройки всей туземной жизни, проводниками новых знаний в области религии, земледелия, ремесел и искусств. Несмотря на то, что в монастырях обитала горстка монахов (обычно от 2 до 5), в небо устремились фантастические постройки. Епископ Гвадалахары в 1572 г. восхищался «великолепными зданиями, такими могучими, такими большими и такой великолепной архитектуры, в которых были сосредоточены такие большие ретабло, такое богатство в сакристиях, такие музыкальные инструменты на хорах, какие можно только представить в самых богатых и старых соборах». Великолепны соборы в Мехико (1563–1813) и в Гаване (1748–1777). Постройки такого рода имели своей целью служить центром новых городов для индейцев. Опять же скажем и доброе слово в адрес монашеских братств (францисканцев, доминиканцев, августинцев). В одном только Юкатане во время завоевания создано 180 городов, хотя не все они оказались жизнеспособны. Позже это же увидим в США, где города будут зарождаться и умирать сотнями. Так что XVI–XVIII вв. – важный период месоамериканского искусства. Благодаря индейской культуре европейская архитектура обрела в Испанской Америке совершенно особое и неповторимое звучание. [140]Вожди конкисты – Кортес, Агилар, Бернал Диас – сравнивали мексиканские города с крупными и красивейшими городами Испании (Гранадой, Севильей, Саламанкой, Сеговией). Вряд ли это можно считать большим преувеличением.

Р. Рильке некогда экспрессивно писал о соборе в Шартре. Однако ничуть не менее эмоционально можно сказать и о лучших образцах архитектуры и искусства в Латинской Америке:

Объявились в Америке и свои литературные таланты. Как правило, это были мужчины. Исключением стала поэтесса Хуана Инес де ла Крус (1651–1695). Ее назвали «маленьким чудом» Мексики. В тайне от всех она в 3 года выучилась читать, к 6 годам освоила премудрости письма и сочинила первый поэтический гимн. В 8 лет в совершенстве освоила латынь. Ее метода обучения достойна удивления. Не справившись с тем или иным учебным заданием, она добровольно обрезала прекрасные волосы. К чему украшать голову, которая не может преуспеть в интеллектуальных упражнениях. Услышав об открывшемся университете, она умоляет родителей переодеть ее мальчиком и отправить учиться (в 8 лет!). Ее страсть к познанию неодолима. Об одаренной девочке прослышали в окружении вице-короля. Вице-королева устроила нечто вроде публичного экзамена и была очарована ее красотой и умом. Крус предстала перед царской четой, умнейшими людьми вице-королевства (теологи, философы, математики, историки, литераторы, поэты). Ответы ее умны и блистательны. Она стала любимицей вице-королевской четы. В 14 лет Хуана – первая дама мексиканского двора. Но уже в 16 лет она уходит в монастырь. Вряд ли тому причиной несчастная любовь. Скорее тут нечто схожее с грибоедовским «Горе от ума». Быть ученой женщиной и в наше время довольно непросто, а уж в XVII в., в колонии, вдали от просвещенного европейского мира и подавно. Ее уход в монастырь вполне объясним, особенно если учесть, что тогдашние монастыри во многом являлись главными оплотами культуры, подобно тому как монастырские школы – едва ли не единственные источники образования. Иные монастыри известны своими уникальными библиотеками. В келье, заполненной книгами (библиотека к концу жизни составляла 4 тысячи томов), заваленной географическими картами и чертежами, заставленной музыкальными инструментами и приборами для опыта, она, видимо, наконец-то обрела свое счастье. Келья стала храмом поэзии и науки. Хуана переписывалась с виднейшими учеными и поэтами в метрополии и Мексике. По-прежнему ее единственным наставником была безгласная книга, а соучеником – бесчувственная чернильница. Печальная история прекрасной дамы, имевшей несчастье быть еше и умной.

Что оставалось делать мексиканской Сафо? Выражать свои чувства в поэзии. В одном из своих восхитительных сонетов она осуждает мирскую суетность и убогие устремления всех этих глупцов-мужчин, столь слепо и безрассудно поклоняющихся власти и злату, словно они вечно пребудут на этой земле: