Владимир Миронов - Народы и личности в истории. Том 3

Вслед за созданием сухопутных телеграфных линий встала задача прокладки и подводных кабелей. Брет проложил кабель через Ла-Манш (1851). Спустя некоторое время телеграф уже связал Англию с Ирландией, Данией, Швецией, Корсику с материком. На очереди – Египет и Индия. Сложнее обстояло дело с Америкой. Бескрайние просторы и глубины океанов пугали самых смелых инженеров. Где найти такие корабли, что смогут поднять 2 тысячи миль кабеля? Как построить столь мощный электрогенератор? Иные считали возможность реализации подобного проекта чистым безумием. Но разве не прав был поэт Беранже, когда восклицал:

В творческом порыве, в трудах гениальных изобретателей воплощается Разум, во многом и определяющий место человека в истории цивилизации. Таким образом, ученый, мыслитель, гениальный инженер выступают в роли архистратега Будущего. Он должен выстроить новую общественную систему, как бы начертать идейно-технологический скелет оной. Иные организуют повседневную жизнь, направляют ее в нужное русло. Вместо армий политиканов и уродливых вояк, которые почему-то заправляют миром вот уже 5–6 тысяч лет, превращая землю в кладбище людских надежд и талантов, они должны создавать отряды пионеров науки, техники, образования, культуры – ударные штурмовые группы цивилизации. Мозг смертных видел в этих действиях лишь «элементы безумия». Л. Арагон описал в «Тени изобретателя» (1924) действия людей, действующих на перекрестке грез: «И тут сам инженер начинает отрекаться от своего гения, он снова берет эту галлюцинацию и, так сказать, калькирует ее, переводит, ставит на расстояние протянутой руки неверующих… в тот миг, когда изобретение только появляется на свет, едва начиная осознавать себя, когда оно чуть-чуть приподнимается, оно являет собой некое новое отношение, безумие, которое позже превратится в реальность. Загадка, аналогичная заре». [286]

К числу таких вот «безумцев» можно отнести английского инженера Гисборна, задавшегося целью связать подводным кабелем Нью-Йорк с Ньюфаунлендом и решившего продлить кабель до Ирландии, а также предпринимателя С. Фильда, обладавшего завидными качествами делового человека. Энтузиаст идеи, этот янки осаждал правительства просьбами, связывался со специалистами, проводил кампании по сбору средств. Вера в электричество оказалась не менее сильной, чем вера в Бога. Всего за несколько дней в Англии им было размещено акций на сумму в 350 тыс.ф. ст. Среди акционеров – финансисты, промышленники (и даже Теккерей с леди Байрон). Наконец гигантская электрическая пуповина из 367 тысяч миль медных и стальных жил связала два полушария (1866). Если вытянуть их в линию, хватило бы соединить прямым кабелем Землю и Луну! Величайший триумф инженерного гения, помноженного на упорный труд предпринимателя. Надо согласиться с философом Дж. Дьюи, сказавшим как-то: «Каждый великий успех науки имеет своим истоком великую дерзость воображения».

В 1864 г. сделали попытку соединить телеграфной линией Россию и Америку. Шла война Севера против Юга, а Россия заняла дружественную к Северу позицию (Англия же поддерживала рабовладельцев-южан). Снарядили экспедиции в Сибирь и на Аляску с большими запасами телеграфной проволоки, с двумя телеграфными кабелями (для Берингова пролива). В экспедиции участвовали ученые, инженеры, механики. К сожалению, пришлось отказаться от дела. Западная телеграфная компания в США истратила на американо-русский проект «Аляска—Сибирь» по тем временам просто чудовищную сумму– 2–3 миллиона долларов… Однако в 1866 г. после ряда неудач Атлантический подводный кабель был-таки проложен.

Из песни слов не выкинешь. Американцы оказались наиболее восприимчивы к идеям научно-технической революции. Разве случайно, что проекты ирландца Р. Фултона (1765–1815) обошли все передовые страны мира той поры, прежде чем осуществились в США? В Англии его идея постройки парового судна не увенчалась успехом. Приехав в Париж, он предложил устроить сеть каналов между реками Франции и пустить по ним пароход. Однако французам, воевавшим с Европой, было не до него. Не повезло ему и в Голландии. Справедливости ради скажем, что и Америка не сразу ухватилась за идею. Когда в 1784 г. к первому президенту США Вашингтону (почти в одно и то же время) явились два изобретателя, Фич и Дж. Рамзей, и предложили построить суда, движимые паром, они получили отказ. Тогда Фич уехал во Францию, а Рамзей – в Англию, где впал в отчаяние и скоро умер от горя. А ведь первые успехи Р. Фултона имели место во Франции, где он получил поддержку Бонапарта. На эти средства он построил подводную лодку, которая могла находиться под водой довольно длительное время (однажды сам Фултон пробыл под водой 4 часа, пройдя 25 верст). Значительную помощь (идейно и финансами) оказал посланник США во Франции Р. Ливингстон. Он был большим любителем механики, видным промышленником, сыгравшим решающую роль в покупке у французов и присоединении к США Луизианы. Пароход Фултона был успешно опробован на Сене (1803). Увы, Наполеон не понял значения изобретения. Хваленые члены Парижской академии, наблюдавшие за испытаниями, не смогли или не пожелали убедить правительство Франции и консула. Бонапарт назвал Фултона «идеологом» и «пустым мечтателем». Тогда он уехал в Америку и построил там пароход «Клермонт». Подчеркнем исключительную роль «безумца» Ливингстона, истратившего на это свое огромное состояние. Первый рейс между Нью-Йорком и Албани состоялся (1807), хотя пассажиры не решились ступить на «чертову машину». Однако на обратном пути нашелся смельчак, выложивший за проезд 6 долларов.

Америка становилась мировой ярмаркой технических новинок. Ученые, инженеры, поэты, деятели искусств создали тут «миф о машине». Скульпторы сравнивали гигантский мотор на выставке с телом женщины, обладающей мощными эротическими формами. Лондонская «Таймс» писала, что американцы проявляют себя в механике столь же ярко, как древние греки в скульптуре, а венецианцы в живописи. Журнал «Атлантик мансли» безапелляционно утверждал, что отныне гений и вся сила человеческого творчества должны сосредоточиться лишь на инженерных деяниях, а не на литературе, науке или искусстве. Технические наклонности американцев были очевидны. «Нет в мире другой страны, где бы столь любили машины и технику» (О. Уайльд). Как отмечал профессор Дж. Кувенховен, в США по сей день широко распространены убеждения, что автомобили, аэропланы, моторы в эстетическом отношении наиболее привлекательны из всех творений человека. [287]Янки стали истинными поэтами и романтиками техники.