Александр Кадетов - Выстрел по «Ледоколу». Как Виктор Суворов предавал «Аквариум»

«Володя, — взмолилась Татьяна, — может быть, тебе следует ещё раз пойти к шефу и попытаться с ним поговорить, объяснить?»

«Да ты что? — кричал Резун на всю квартиру. — С этим самодуром разве можно по-человечески говорить? Он просто выгонит меня! У нас нет никакого шанса на спасение. Все рухнуло, все пропало!»

Прослушав эту запись, О'Брайн ощутил, как холодок пробежал по его спине. «Ведь если Резуна отправят в Москву, — рассуждал про себя О'Брайн, — это будет концом его карьеры разведчика. По всей вероятности, его просто уволят из армии, и он для нас превратится в ничто, в нуль. А что будет ожидать меня в этом случае?»

— Ну что ты скажешь, Гордон? — обратился резидент к своему заму.

— Дело — труба, О'Брайн, — прямо ответил Баррас. — Я просто не могу все это себе представить и осмыслить. Как неожиданно круто повернулось дело. Нам что-то надо срочно предпринять, если есть еще хоть малейший шанс спасти ситуацию.

— Понимаешь, Гордон, — задумчиво проговорил резидент, — насмарку почти четыре года работы резидентуры. Как бы мы ни объясняли ситуацию в случае внезапного отъезда русского, нас в Сенчури-Хаус просто не поймут. Надо срочно информировать Центр. Но что мы напишем, кроме констатации факта, не знаю. Центру нужно наше решение. Он никогда не возьмет ответственность на себя. Что делать?

— Подожди, О'Брайн. У меня идея. Может быть, встретимся прямо сейчас с Резуном? Поедем к нему на квартиру и переговорим с ним.

— Ну что это даст? Без наших конкретных предложений, как выйти из этой патовой позиции? — шеф устало махнул рукой. — Это только еще сильнее его напугает. И он может наделать ещё больше глупостей. Нет, это не выход из положения, хотя сама идея встречи мне нравится. Ее надо подкрепить нашими конкретными предложениями. А что мы можем предложить в этой ситуации? Сколько сейчас времени? — Резидент посмотрел на часы. — Уже двенадцать часов ночи. Поздно.

— Думаю, — медленно начал Гордон, — в этом положении может быть только один выход: склонить Резуна и его семью к невозвращению на родину, сделать его политическим диссидентом, невозвращенцем-перебежчиком по идейным мотивам. Он должен попросить у Ее Величества королевы Великобритании политическое убежище.

— А что?! Гордон, ты — гений. Здесь есть рациональное зерно, — оживился резидент. — Ведь Резуну ничего не остается, кроме этого. А если он ошибается в оценке ситуации? Услышал звон, да не знает, где он? Что, если никто его не собирался никуда отправлять и все это — плоды его больного воображения. У страха глаза велики. Вот он и психанул, устроил дома истерику. Что тогда?

— Тогда надо ему помочь, — ответил Гордон решительно.

— Как помочь? — не понял О'Брайн. — Успокоить? Посоветовать не паниковать?

— Нет, я имею в виду нечто совершенно другое, — решительным голосом проговорил Гордон, — мы должны помочь поверить, что Москва действительно не шутит и намерена предпринять против него самые суровые меры. Надо напугать его ещё больше. Явиться к нему, показать якобы перехваченную нами шифровку из Москвы о его отправке в Россию. Мы явимся к нему как настоящие друзья, желающие его спасти от неминуемой беды, которая нависла над ним и грозит ему и его семье. Покажем ему шифровку. Наша информация подтвердит и усилит стократ его опасения, и у него не останется никаких сомнений в том, что Александров с работниками КГБ действительно обсуждал вопрос его отправки на родину.

Да, Гордон, я восхищаюсь тобой, ловко ты придумал. Мне нравится такой сценарий, — проговорил резидент, закуривая сигарету. — Одно только смущает. Как ко всему этому отнесется Лондон? Ведь здесь разведка переходит в плоскость межгосударственных отношений. И решение должно приниматься на самом высоком уровне. Правда, у нас наверху принимали решения и покруче, когда вышибли с острова, объявив персонами нон фата, более сотни русских парней, работавших в Англии. Давай прямо сейчас доложим мистеру Си сложившуюся ситуацию вокруг Резуна и выйдем с нашими предложениями. Кстати, я выяснил, что ближайший рейс самолета «Аэрофлота» в Москву только 10 июля в 14.00. На иностранном самолете русские не решатся отправить его в Москву. Значит, если Центр согласится с нашими предложениями, мы можем завтра вечером явиться к Резуну на квартиру с «перехваченной» шифровкой из Москвы и предложить ему наши услуги. Сообщим ему, что наша техническая служба перехватила шифровку советского МИДа к послу СССР в Швейцарии Лаврову.

— Я согласен с тобой, О'Брайн, — поддержал шефа заместитель резидента. — У Резуна нет другого выхода, как только согласиться с нашим предложением. На родине его ожидает увольнение из армии, а может быть, и Сибирь. Кстати, судя по записи, он и сам правильно оценивает свое положение и перспективы в Москве. Их просто нет. Все пути для него будут закрыты. А парень, по всей видимости, с большими амбициями. На Западе всё у него может сложиться по-другому. Мы пообещаем ему золотые горы, наши демократические свободы и гарантии безопасности. Ведь мы никогда не бросаем друзей в беде, — криво усмехнувшись, закончил свою мысль Гордон.

— Итак, — подытожил резидент, — садимся за телеграмму. Всё зависит от политического решения нашего руководства.

Ночью шифровка с пометкой «срочно» ушла в Лондон.

Ответ пришёл на следующий день в полдень. Центр соглашался с планом резидентуры склонить Резуна и его семью остаться на Западе и попросить политическое убежище в Великобритании. Ему и его семье от имени Короны Великобритании гарантировалось предоставление политического убежища. Центр предупреждал резидента о строжайшем соблюдении мер по конспирации и безопасности и всю ответственность за проведение операции возлагал лично на резидента СИС Швейцарии.

Получив положительный ответ из штаб-квартиры СИС, О'Брайн Тир задействовал все имевшиеся в его распоряжении силы и средства. Гордон Баррас, Дефман Сервил и несколько сотрудников из технического персонала были привлечены к этой операции.

9 июня 1978 года в 22.00 в квартиру Резуна на Рю де Лозанн позвонили. Открыв дверь, Резун увидел двух знакомых англичан. Перед ним стояли резидент английской разведки МИ-6 в Швейцарии О'Брайн Тир и его заместитель Гордон Баррас.

Извинившись, О'Брайн сказал, что чрезвычайно важные обстоятельства привели их в столь поздний час. Им надо срочно переговорить, потому что речь идет о безопасности его семьи. Резун пригласил нежданных гостей пройти в квартиру. Дети уже спали.

Когда трое мужчин устроились в гостиной в креслах у журнального столика, Резун вынул из бара бутылку шотландского виски «Джони Уокер» и предложил гостям. Он был взволнован, руки слегка дрожали, когда он наполнил бокалы.