Геннадий Левицкий - Рим и Карфаген. Мир тесен для двоих

Пунийцы обладали страшнейшим оружием, которого римляне не имели, – боевыми слонами. Их атака была страшна в психологическом отношении и чрезвычайно губительна. Однако римляне научились бороться и с ними, иногда им удавалось развернуть обезумевшее стадо гигантских животных на самих карфагенян, и последним было вдвойне обидно гибнуть под мощными копытами собственных слонов.

Довольно широко использовали карфагеняне и артиллерию. К примеру, в 3-ю Пуническую войну Карфаген выдал по требованию римлян 3 тысячи катапульт.

Что касается военно-морского флота, то здесь Карфагену принадлежала пальма первенства. «Этого и следовало ожидать, – замечает Полибий, – ибо знание морского дела у карфагенян восходит к глубокой старине, и они занимаются мореплаванием больше всех народов». К началу 1-й Пунической войны на Средиземном море неоспоримо господствовал карфагенский флот.

Пунийский флот в основном состоял из триер (судно, где по каждому борту весла были в три ряда; иначе об этом говорят: в три яруса, на трех палубах) и пентер (судно с пятью рядами весел). Морская тактика карфагенян заключалась в том, чтобы пробить вражеский корабль бронированным носом собственного судна либо, проходя мимо борта корабля противника, сломать весла. Оттого корабли карфагенян отличались маневренностью и скоростными качествами.

Несмотря на то, что карфагеняне являлись потомственными кораблестроителями, они следили за всеми новинками в морском деле. В III веке до н. э. весьма славились корабли, производимые на острове Родос. Одно такое судно в 1-ю Пуническую войну сражалось под карфагенским флагом, и Полибий восхищается его великолепной маневренностью, а также дерзостью и безумной храбростью команды. Дело происходило под Лилибеем, на Сицилии. Римляне блокировали город с суши и с моря, так что ни одно карфагенское судно не могло войти в гавань Лилибея.

«Тогда некий знатный гражданин Ганнибал, по прозванию Родосец, предложил, что проникнет в Лилибей… С радостью выслушали это предложение карфагеняне, но не верили в его осуществление, так как римский флот стоял на страже у входа в гавань. Между тем Ганнибал снарядил свой собственный корабль и вышел в море.

Древние гребные суда: триера (вверху) и пентера

На следующий день, гонимый попутным ветром, вошел в гавань на виду у всех римлян, пораженных его отвагой.

На другой день он немедля пустился в обратный путь. Между тем римский консул с целью надежнее охранить вход в гавань снарядил ночью десять быстрейших кораблей, сам стал у гавани и наблюдал за происходящим; тут же было и все войско. По обеим сторонам от входа в гавань корабли подошли возможно ближе к лагунам и с поднятыми веслами выжидали момента, когда карфагенский корабль будет выходить, чтобы напасть на него и захватить.

Родосец вышел в море на глазах у всех и до того изумил неприятелей дерзостью и быстротою, что не только вышел невредимым со своим кораблем и командою и миновал неприятельские суда, остававшиеся как бы в оцепенении, но, отойдя на небольшое расстояние вперед, остановился и вызывающе поднял весло. При быстроте его гребли никто не дерзнул выйти против него в море, и Ганнибал с единственным кораблем ушел, к стыду всего неприятельского флота. Так как он повторял то же самое многократно и впоследствии, то оказал карфагенянам большую услугу: их он извещал обо всех нуждах осаждаемых, ободрял, а римлян повергал своей смелостью в смущение».

И все же римляне с присущим этому народу упорством не оставляли надежды изловить наглеца.

«Они попытались было запереть устье гавани плотиною. Но на очень многих пунктах попытки их при значительной глубине моря не вели ни к чему: все, что ни бросали они в море, не держалось в нем на месте, но при самом опускании в воду относилось в сторону и разбивалось на части волною и быстрым течением».

Наконец, в одном месте подводной плотины сел на мель карфагенский четырехпалубник, который по примеру Родосца выходил по ночам в море. Корабль, по словам Полибия, «сколочен был замечательно искусно».

Римляне захватили это судно и посадили на него отличную команду. Ночью, как обычно, в гавани Лилибея появился Родосец. На обратном пути он не придал значения тому, что вместе с ним гавань покидает карфагенский четырехпалубник, а когда увидел, что на нем отнюдь не пунийская команда, было уже поздно. «Корабельные воины, превосходившие карфагенян численностью и состоявшие из отборных граждан, взяли верх, и Ганнибал попал в плен. Овладев и этим прекрасно сколоченным кораблем, римляне приспособили его к битве и теперь положили конец смелым попыткам проникать в Лилибей».

В отличие от карфагенян римляне комплектовали войско из своих граждан. Военная служба считалась почетной обязанностью. Причем эту обязанность мог исполнять не каждый: граждане, чей имущественный ценз был ниже 400 драхм, не имели возможности служить в пехоте или коннице – в крайнем случае, последних отправляли на презираемый легионерами флот. Кроме имущественного ценза, имелись ограничения по возрасту, физическим и нравственным качествам. Каждый гражданин до 46-летнего возраста был обязан совершить 10 походов в коннице или 20 – в пехоте. Никто не имел права занять государственную должность прежде, чем совершит 10 годичных походов.

Естественно, боеспособность римской армии была гораздо выше карфагенской. Сражались легионеры не за деньги, а за отечество, свои дома, жен, детей; мобилизация при возникновении опасности происходила мгновенно.

Дисциплина римской армии не шла ни в какое сравнение с карфагенской. Чтобы оценить степень повиновения долгу, послушаем рассказ Тита Ливия об ужаснейшем случае, получившем название «Манлиев правеж».

В 340 году до н. э., в консульство Тита Манлия Торквата (консул – высшее военное и гражданское должностное лицо Рима), Рим вел войну с латинами. Драться предстояло с племенем, родственным римлянам и по языку, и по обычаям, и по роду вооружений. Чтобы не было какой-нибудь ошибки, войску запретили сходиться с врагом вне строя.

Римские легионеры (Бронзовые статуи).

снаряжение легионера