Вильгельм Тике - Марш на Кавказ. Битва за нефть 1942-1943 гг.

Этот рассказ дополняет штурмман Вернер Нойман из 2-й роты танкового батальона. Оба сообщения были написаны под впечатлением боя непосредственно после него. Жив ли Нойман до сих пор — неизвестно. Он писал:

«28.9.1942. Тьму рассеивает свет нового дня. Густой туман покрывает местность вокруг нас и скрывает все дальше 20 метров. Мы готовы к бою. Завели моторы и поехали. Предметы различаются на фоне неба. Подошла рота полка «Вестланд» и села на борт. «Танки, вперед!» Мы атакуем. Проехали по широкому проходу в минном поле. Вскоре отказывают приборы — оптика и приборы наблюдения. На них от тумана оседают большие капли воды и дополнительно затрудняют видимость. Ругательства становятся громче. Глаза напряженно пытаются различить что-нибудь в пелене тумана. Напрасно! Пехота на борту должна быть вдвойне внимательна, чтобы исключить всякие сюрпризы. Танки двигались в тумане, словно призрачные тени.

Вдруг туман стал рассеиваться. То здесь, то там мы уже могли просматривать местность на 100 метров вперед. И тут внезапно туман совсем пропал. Яркое солнце все прояснило и осветило. Мы быстро выигрывали территорию.

«Внимание! Три часа, 1500 метров, в ложбине — танки противника!» — ясно слышу эти слова по радиостанции, находясь в танке, хотя наушников у меня нет. Наша первая встреча с вражескими танками. Все напряжено. Тут последовали уже команды командиров в боевые отделения. Я зарядил орудие. Нашел момент, чтобы глянуть в боковую смотровую щель. В ложбине справа на указанном расстоянии четко можно было различить около 25 танков противника. Они на полном ходу двигались к нашей линии.

Вдруг над нами что-то просвистело. Противотанковая пушка или танк? На полном ходу пошли вперед. «Внимание! Один час, 400 метров, танки противника!» Значит, все-таки танки! Быстро заталкиваю снаряд в казенник. Некоторые наши танки уже открыли огонь. Танковая дуэль! Наш танк тоже уже выбрал противника. «Огонь!» И первый снаряд полетел. Секунды напряжения. Рядом с нами раздаются выстрелы соседних танков, остановившихся по обе стороны от нас для выстрела. «Горит!» — весело закричал наш командир. Дальше! Когда я в одно из мгновений глянул в смотровую щель, то на 2 часа в 200 метрах на краю подсолнечного поля я увидел два стоящих советских танка, охваченных дымом. Но стреляли и в нас. Вдруг наш командир крикнул: «231-й танк горит!» Мы увидели, как выпрыгивает из танка экипаж унтерштурмфюрера Николусси-Лека. Командир взвода пересаживается в другой танк. Появление новых клубов дыма отметило другие подбитые танки противника. По радиостанции я слышу о том, что подбит четвертый танк противника. Большая радость для нас, но это все же не последний подбитый танк.

Как оказалось позднее, здесь мы обнаружили последние танки изготовившейся для атаки танковой части русских и подбили четыре из них».

О продолжении атаки танковой роты Флюгеля Нойман писал:

«Наш командир роты использует замешательство русских. Мы продолжаем наступать по открывающейся перед нами долине. Наша пехота с началом танкового боя вынуждена была спешиться и теперь вела бой мелкими группами позади нас. А мы быстро захватывали территорию и под огнем противотанковых пушек и противотанковых ружей подошли к противотанковому рву. Он представлял собой русло пересохшей реки, которое было быстро переоборудовано под противотанковый ров. Преодолеть его было трудно. При этом от осколка погиб обершарфюрер Бахшустер. Остальные танки успешно переправились через ров.

Вот уже мы прошли далеко за Сагопшин. Теперь мы поворачиваем направо, чтобы выйти к цели нашего наступления — дороге Сагопшин — Ачалуки. Сразу же головной взвод (унтерштурмфюрера Шееля) вступил в бой с несколькими танками противника, стоявшими у дороги. Вскоре некоторые из них уже горели. Мы вышли на дорогу и перерезали ее. Русские вели себя пассивно, они были ошеломлены и запутаны. С гордостью мы узнали теперь точное число подбитых танков: шесть Т-34 и пять английских «Марк III», еще два Т-34 были повреждены.

Как оказалось позже, во второй раз мы столкнулись с головным подразделением второй танковой части, находившейся в резерве. Наше наступление отсекло одну танковую часть от другой. Чтобы заблаговременно узнать о подходе машин, командир роты направил один танковый взвод налево по дороге. Но оттуда внезапно ударила противотанковая пушка. Через некоторое время командир взвода доложил об уничтожении двух 76-мм противотанковых пушек. Теперь взвод обстреливали два вражеских танка, которых на большой дальности нельзя было уничтожить из 50-мм танковой пушки. Вторая танковая рота с приданными подразделениями заняла позицию охранения вдоль дороги по широкому полукругу.

Некоторое время ничего не происходило. Сильный шум боя доносился со стороны Сагопшина. Пришел приказ снять с танков опознавательные знаки для авиации и замаскировать танки. Вскоре появились 18 советских самолетов, но нас они не атаковали, свой груз бомб они сбросили где-то на Сагопшин. Неужели полк «Вестланд» взял эту деревню? Теперь и тяжелая артиллерия из Малгобека открыла огонь по Сагопшину. Что же случилось? Русские абсолютно запутались! Судя по нашей плохой передаче новостей и по ударам нашей артиллерии, наши части еще до Сагопшина не дошли. Мы надеялись, что вскоре подойдут наша пехота и самоходные лафеты, чтобы обеспечить охранение захваченной территории.

Абсолютно неожиданно над нами засвистели противотанковые снаряды. Пока не попали. Теперь по нам стреляли и оба Т-34, находившиеся на склоне холма на таком расстоянии, которое не позволяло достать их из пушек наших танков. Потом все вокруг завыло и затряслось. Между нами стали падать снаряды русской тяжелой артиллерии. Мы вынуждены были отойти, чтобы сменить позицию, но огонь перемещался вслед за нами. Ясно слышались залпы батареи 172-мм орудий, открывшей по нам огонь прямой наводкой. Для нервов это очень сильное испытание, когда беспомощно сидишь в танке, слышишь залп и ждешь попадания. До сих пор русские батареи, наверное, принимали наши танки за свои, но теперь-то до них дошло, что они ошибались.

В полдень командир роты принял решение заехать в противотанковый ров, чтобы уйти из зоны эффективного огня вражеской артиллерии. Выполнять этот приказ было тяжело, так как после въезда в ров первого танка противник сразу же перенес туда свой огонь. Но всем танкам удалось благополучно укрыться. Мы стояли во рву, укрытые по башню. Здесь мы впервые за этот день смогли вдохнуть свежего воздуха. Мы маскировали танки и устраняли неполадки, в то время как стрелки, сняв пулеметы, заняли позиции охранения. Командир роты прошел от танка к танку, чтобы справиться о состоянии раненых.