Михаил Марфин - Что такое КВН

Поэтому попробуем разобраться в сакраментальном вопросе "Что же такое шутка?" Только помните: "шутка -штука серьезная". И потому поговорить придется о довольно серьезных вещах.

Держитесь!

Почему смеетесь?

– Интересно, как из таких болванов, как мы,

получается такой мудрый народ, как наш?

"Запорожье-Кривой Рог-Транзит"

Самое поразительное в юморе – это его способность стареть. И это его старение, пожалуй, наиболее убедительно из всех культурных первоисточников доказывает, что человечество, таки-да, развивается.

Комедии Аристофана и Менандра, над которыми ухохатывались древние греки, нынче с точки зрения смешного вызывают легкое недоумение. Герои Сервантеса и Рабле могут вызвать понимающую улыбку, но ни в коем случае не безотчетный смех. Но это еще "цветочки", если перейти or литературы к зрелищу. Цирки, в которых гладиаторы бились насмерть, то и дело оглашались взрывами смеха. Римлянам это казалось смешным! По сравнению с этим развлечением средневековые Арлекины, вызывавшие бурную радость зрителей, через слово колотя Пьеро бычьим пузырем по башке, – большой шаг вперед.

Но все это – "дела давно минувших дней''. А что вы скажете, услышав анекдот, скажем, 50-летней давности? Ничего вы не скажете. Скорее всего, вы скажете, что его уже слышали, но странно, что он про председателя колхоза, а не про "нового русского". Да и вообще, какой-то он плоский и вымученный.

(Тут, правда, есть одно "но" – хороший артист может "реанимировать" юмор прошлого, но только одним способом: превратив его в юмор настоящего. Как? – Чуть позже вы поймете!)

А пока давайте разберемся, в чем же причина столь быстрого старения столь дорогого интеллектуального продукта? Вообще говоря, – причины три: потеря новизны умозаключения, потеря бытовой актуальности и, наконец, изменение со временем самого метода создания шутки. Надеемся, что пока еще никто ничего не понял, хотя, в принципе, мы все уже сказали. Тогда есть повод поговорить поподробнее. И начнем, как ни странно, с последнего – с метода.

Те, кто считает, что цивилизация (как, впрочем, и всякий отдельный человек) во всех отношениях развивается от простого – к сложному, правы ровно наполовину. Дело в том, что за исключением периода первоначального развития усложняется только процесс "производства" чего бы то ни было, а вот процесс "употребления", наоборот, – становится все проще и проще.

Литература здесь является лишь частным случаем любой технологии. Гете сказал, что в начале жизни человек пишет плохо и сложно, потом начинает писать сложно, но хорошо, и лишь потом – хорошо и просто. Вообще говоря, эту мысль можно интерполировать в самое детство, где человек пишет "просто и плохо". И тогда уже окончательно все сойдется.

Вы никогда не задумывались, почему детский (и даже подростковый) юмор раздражает взрослых? По двум причинам – он груб и конкретен. Ребенок, не понимая еще того, что делает кому-то неприятно, может ударить приятеля по голове или отобрать у него игрушку, а потом сказать: "Я пошутил!» Улавливаете аналогию с Арлекином? А ведь для него это действительно шутка! Потому что самый первый метод создания шутки для человека и человечества заключается просто в организации непредсказуемой, неожиданной, необычной ситуации, И все! Гладиатор неожиданно ранил соперника, клоун совершенно не по делу дал партнеру по башке, ребенок вдруг отобрал игрушку, – это шутка! И думаете, вы не способны засмеяться ни над чем подобным? А знаменитый "торт в физиономию"? А ставшее притчей во языцех "нет ничего более смешного, чем показ на сцене голой задницы"?

Просто современному взрослому человеку развитое умение сочувствовать не позволяет искренно смеяться над чужой физической болью. А над чужим стыдом – позволяет! Правда, тоже не всем. У кого-то умение сочувствовать развито настолько, что не допускает смеха ни над каким насилием над личностью. Правда, тоже не всегда. Во время Великой Отечественной Войны самые что ни на есть интеллигентные люди искренне смеялись над эпизодами, связанными с физическим уничтожением солдат противника.

И все же человечество, а вместе с ним и его юмор, слава Богу, развивается от ''простого к сложному" – от грубости к изяществу. С одной стороны, это развитие привело от создания ради смеха "необычной ситуации", непосредственно чреватой неприятностями для ее участников, -к театрализации, к "невсамделишному" ее разыгрыванию, и, наконец, просто к литературному описанию. А с другой стороны – от смеха над конкретной личностью человечество пришло к смеху над личностью предполагаемой и, наконец, к смеху над самим методом словесного описания ситуации, то есть острословием.

И все же за тысячелетия человеческая сущность не изменилась. Да, мы научились ценить тонкость формулировок, но вовсе не потеряли способность воспринимать мир наивно. И потому разыгрывание ситуации по-прежнему вызывает у нас больший смех, чем просто ее описание. И нет ничего более смешного, чем та же необычная ситуация, случившаяся в жизни!

Ну, а теперь попробуем разобраться в самом понятии "необычная ситуация". Для ребенка – она может быть практически любой. Покажите ему новую погремушку, и он будет не просто радоваться, – он будет смеяться! Потом он станет старше и станет смеяться оттого, что впервые пошел, залез на дерево, словом – сделал (или увидел) что-то необычное. Но с каждым днем необычного в жизни для него будет становиться все меньше. И для того, чтобы заставить засмеяться взрослого, придется уже, скорее всего, ситуацию специально подстроить или придумать.

Понятно, что придумать абсолютно новую ситуацию для взрослого и достаточно начитанного человека неимоверно сложно! Скорее всего она будет состоять из некоего набора вполне стандартных, но поставленных в нелогичный ряд. И тогда получится классическая "комедия ошибок", примеров которых столь много у Шекспира, Гольдони или Лопе де Вега. Да и современная комедиография так или иначе использует этот прием. Второй универсальный метод – придумывание необычных героев (как правило с какими-то гипертрофированными качествами), которые с точки зрения нормальной логики будут неадекватно вести себя в любой вполне обычной ситуации. Тут уж за примерами далеко ходить совсем не надо: так придуманы практически все комедийные персонажи от Гаргантюа до Остапа Бендера. Одно плохо: оба этих приема – прерогатива больших литературных и драматургических форм, поскольку требуют времени для развития ситуации и образа. А КВН, как мы уже говорили, искусство крайне динамичное, и, главное, любая его драматургия все равно строится из самых малых кирпичиков юмора – реприз.

Однако есть достаточно универсальный способ построения необычной ситуации и на этот случай. Мы назовем его инверсией, хотя КВНщики чаще называют его "перевертышем" (впрочем, как правило, это касается лишь частного случая инверсии).