Лев Шильник - А был ли мальчик? Скептический анализ традиционной истории

Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Не будем сейчас говорить о том, что Гомер, согласно традиционной версии, был слеп и ничего написать не мог (разве только шрифтом Брайля). Крайне сомнительно, что это могли сделать другие, поскольку годы его жизни, как вы помните, падают на бесписьменный период греческих «темных веков». Да что мы ломимся в открытую дверь! Нам же русским языком сказано, что на протяжении столетий его поэмы бытовали в устной традиции. А впервые записаны они были особой комиссией, созданной афинским тираном Писи-стратом (560–527 до н. э.), т. е. по меньшей мере через 600 лет после окончания Троянской войны и через 200 – после смерти Гомера. Уважаемый читатель, а вы держали когда-нибудь в руках «Илиаду» с «Одиссеей»? В переводе Н. И. Гнедича сей труд занимает 700 страниц мелким шрифтом. Сколько потребуется времени, чтобы пропеть их наизусть (мы уже не говорим – заучить)? Формальные достоинства гомеровских поэм тоже выше всех похвал. Столь изысканный текст предполагает длительную над ним работу. В гекзаметрах Гомера вообще содержится много занимательного. Вот как, например, там описана колесница богини Геры:

Припоминаете, уважаемый читатель, как мы в свое время говорили о необходимости железных осей для конных повозок, без которых они не боевые колесницы, а сплошное недоразумение? Оказывается, слепой аэд Гомер прекрасно понимает, что к чему. Закавыка только в том, что события Троянской войны, которые наш бард живописует, это бронзовый век в полный рост. Никакого железа тогда не было и в помине, а уж умением отковать прочную железную ось овладеют не раньше, чем через тысячу лет. Даже римляне, если верить античным хронистам, весьма сдержанно оценивали качество мечей своих собственных солдат и завидовали белой завистью кельтским длинным клинкам, с которыми близко познакомились в Галлии. Какие уж тут кованые железные оси...

Правда, Гомер жил через четыреста лет после Троянской войны (по самым скромным подсчетам), а дорийцы, опрокинувшие ахейские царства, как раз и принесли в Грецию железный век. Имеются, однако, серьезные сомнения, что свирепым северным варварам, жившим родовым строем, были по плечу такие технологические свершения. Азы металлообработки еще ровным счетом ни о чем не говорят: африканские племена банту, с которыми в конце XIX в. столкнулись европейские колонизаторы, тоже умели получать железо сыродутным способом, но дальше изготовления ножей и наконечников стрел и копий дело у них не пошло. А вот наши историки на голубом глазу повествуют о хетто-египетских войнах в XIV в. до н. э. Близ города Кадеша, что в Сирии, египетский фараон Рамсес II одержал блистательную победу над хеттской армией, в составе которой было три с половиной тысячи боевых колесниц. Где хеттские цари раздобыли этакую прорву металла, история умалчивает.

Вернемся, однако, к Гомеру. Мы остановились на том, что афинский тиран Писистрат повелел в VI в. до рождества Христова занести на скрижали бессмертные поэмы, входящие в золотой фонд отечественной классики. Было бы любопытно посмотреть, как сие выглядело на практике, поскольку трудно допустить, чтобы за сотни лет устного бытования восторжествовал один-единственный канонический текст. Комиссия, надо полагать, заседала без выходных, ибо внимательно выслушать несколько многочасовых песен, добросовестно перенести их на папирус и свести воедино все варианты было очень непростой задачей. Впрочем, может быть, сразу остановились на самом привлекательном варианте, а всех остальных аэдов прогнали к чертовой матери. Так или иначе, но дело было сделано. Посмотрим, как события развивались дальше.

Сегодня считается, что еще в III в. до н. э. гомеровские песни были хорошо известны. Излишне говорить, что подлинниками «Илиады» и «Одиссеи», как и другими античными подлинниками, современная историография не располагает. После третьего века интерес к Гомеру странным образом улетучивается, а его сочинения проваливаются в небытие. И такое забвение продолжается на протяжении почти тысячи лет. Где в это время находятся бесценные рукописи, никому неведомо. Это неудобное обстоятельство скрепя сердце признают и сами историки: «В средневековой Европе Гомера знали только по цитатам и ссылкам у латинских писателей и Аристотеля; поэтическую славу Гомера полностью затмила слава Вергилия. Лишь в конце XIV и первой половине XV века... итальянские гуманисты познакомились с Гомером ближе. В XV веке многие переводили Гомера на латинский язык... В 1488 году во Флоренции выходит первое печатное издание Гомера на греческом языке. В XVI веке отдельные части гомеровских поэм неоднократно переводились и на итальянский язык. Однако лишь в 1723 году появился первый полный перевод „Илиады“, сделанный поэтом Анто-нио Мария Сальвини». (Цитата по книге Г. В. Носовского и А. Т. Фоменко «Русь и Рим».)

Что можно сказать по этому поводу? Столь позднее обнаружение сложного в формальном отношении и стилистически безупречного поэтического сочинения (при отсутствии подлинника!) не дает нам никакого права настаивать на его исключительной древности. Не вдаваясь в бесплодные спекуляции относительно того, где именно и кем были созданы эти сочинения, мы окончательно закрываем гомеровскую тему и предлагаем читателю приглядеться к обстоятельствам обнаружения античных рукописей.

Сначала еще раз напомним, что сегодня в распоряжении историков нет ни одного подлинного античного документа. Почти все тексты, традиционно приписываемые древним грекам и римлянам, были обнаружены в конце Средних веков и в эпоху Возрождения. Если даже допустить, что ученые XV в. действительно держали в руках оригиналы трудов Платона или Тита Ливия, это не дает нам ровным счетом ничего, поскольку ни один из них не дожил до наших дней. Научный мир имеет дело только с копиями старинных рукописей, обстоятельства появления на свет которых часто весьма туманны. Сегодня принято считать, что отличительной чертой эпохи Возрождения является внезапно вспыхнувший интерес к античности. Сочинения древних авторов посыпались как из рога изобилия. В городах Северной Италии вновь зазвучала классическая, или «золотая», латынь, на которой говорили в Риме I-го в. до н. э. Современные ученые полагают, что после падения Западной Римской империи в V в. после рождества Христова латинский язык основательно деградировал, но продолжал существовать в двух вариантах – в виде народно-разговорного языка (народная, или вульгарная, латынь) и в форме письменной латыни. Впоследствии региональная дифференциация народной латыни привела к образованию романских языков (около IX в.), а вот единство письменной латыни сохранилось: на протяжении всех Средних веков она была языком торговли, администрации, науки и школы и выполняла роль письменного языка для всех стран Западной Европы. Откровенно говоря, не совсем понятно, каким образом латынь за полторы тысячи лет умудрилась практически не измениться, чтобы ее возрождение во всем прежнем блеске не составило никакого труда. Еще большее недоумение вызывают походя сделанные замечания итальянских авторов XV–XVI вв. о том, что в крохотных деревушках в окрестностях Рима и по сей день говорят на языке, почти не отличающемся от латинского. Не будучи филологами, мы не станем вмешиваться в спор специалистов, а просто отметим очередную странность – воскрешение, казалось бы, давным-давно почившей в бозе древней латыни во всем своем великолепии.