Лев Шильник - А был ли мальчик? Скептический анализ традиционной истории

Поскольку целью нашего сочинения является не только развенчание мифов официальной истории, но и максимально полный анализ альтернативных версий, мы предлагаем вашему вниманию принципиально иную точку зрения на европейские события XIII в.

Первым делом не помешает оглядеть с высоты птичьего полета (любимое выражение Л. Н. Гумилева) бурное кипение жизни на просторах тогдашней Ойкумены. Давайте договоримся исходить только из хорошо проверенных фактов. Интересные версии и зыбкие домыслы пустим побоку.

Итак, начнем по порядку. Что мы видим в Европе? Извольте. Во-первых, начало промышленной революции, когда цеховые мастера наперегонки волокут на рынок свои изделия. Металлургическое производство переживает небывалый расцвет: немцы выделывают доспехи исключительной прочности, а итальянцы не знают себе равных по части филиграни и художественной отделки. Крепкое сельское хозяйство и переизбыток населения. Религиозная экзальтация, умело направляемая из Ватикана и могущая поставить «под ружье» сотни тысяч оголтелых фанатиков. Отмобилизованная армия закованных в сталь рыцарей, готовых по первому слову католического Рима обрушиться на иноверцев. Толпы паломников, которые вразумляют неверных крестным распятием. Процветающая экономика с бойкой торговлей всякой всячиной и надежно функционирующий Великий шелковый путь.

Теперь Монголия. Мы видим разрозненные племена, многие из которых еще к XII в. не вышли из стадии первобытно-общинных отношений. Среди более продвинутых степняков намечаются признаки классового расслоения. Численность населения минимальная (как и должно быть у нормальных скотоводов, живущих натуральным хозяйством). Абсолютно никаких навыков железоделания. Правда, историки говорят, что на Алтае металлургия была выше всех похвал, а ушлые археологи демонстрируют нам великолепные клинки, далеко превосходящие знаменитые самурайские катаны (кривые мечи особой заточки). Это весьма странно, потому что никакая технология не возникает на пустом месте. Спрос рождает предложение – эта универсальная формула работает во все времена. Даже если и было что-то в этом роде, существуют серьезные сомнения, чтобы сия передовая технология могла быть поставлена на поток. А без поточного производства нет великих походов. Это такие азы, которые даже обсуждать как-то неприлично, но историки-ортодоксы (в большинстве своем гуманитарии) такие мелочи игнорируют запросто.

Господи, боже мой, господа историки! Где имение, а где вода? Гляньте на карту: где Монголия и где Алтай? Как скоро и в каких масштабах могла быть налажена выделка высококачественных железных изделий, даже если великий хан соизволил повелеть? Небывалая стремительность монгольских походов просто-напросто не оставляет времени для сколько-нибудь сносной организации крепкого тыла.

Но мы пока не закончили наш беглый сравнительный анализ. Что еще мы имеем в Монголии XIII в.? Полную безграмотность и отсутствие общенациональной идеологии. Последний пункт может показаться нашему современнику маловажным, но в Средние века он имел основополагающее значение. Чем, скажите на милость, кроме внятно сформулированной общепонятной идеи, можно было увлечь соплеменников в далекий поход в те ветхозаветные времена, особенно если речь идет о кочевниках, привыкших обходиться своими силами? Броский лозунг «к последнему морю» здесь ни в коем случае не сработает. Его измыслили книжники много лет спустя.

Впрочем, давно пора оставить Монголию в покое. Мы уже извели гору бумаги, стремясь доказать, что ни при каких условиях не могли неграмотные скотоводы из Центральной Азии (а Чингисхан до конца своей жизни не умел ни читать, ни писать) проскакать несколько тысяч километров, сокрушив по пути множество процветающих государств, и основать империю, раскинувшуюся от Тихого до Атлантического океана. Есть на свете вещи физически невозможные, и ничего с этим, к сожалению, не поделаешь. Многим хотелось бы научиться летать или ходить по воде аки по суху, но существует такая бяка, как законы природы. Увы. Кстати, несколько слов о Чингисе, точнее об упоминании его имени средневековыми авторами. Тут нас поджидают любопытные открытия. Казалось бы, имя покорителя вселенной должно быть у всех на слуху, но не тут-то было. Например, Данте в «Божественной комедии» (а ее называют энциклопедией Средневековья) ни о Чингисхане, ни о Батые не сообщает ни слова. А ведь в поэме поминаются сотни, если не тысячи исторических персонажей. Данте родился через каких-нибудь сорок лет после монгольских походов, и совершенно невероятно, чтобы эта грандиозная эпопея, опрокинувшая миропорядок, прошла мимо его внимания. Можно вспомнить и Франсуа Рабле (1494–1553), в великой книге которого неукротимые степняки не удостоились даже беглого упоминания. А ведь имен в «Гаргантюа и Пантагрюэле» (как вымышленных, так и реальных) столько, что и сосчитать нельзя. Или, скажем, Никколо Макиавелли не вспоминает Чингисхана даже тогда, когда специально перечисляет самых выдающихся полководцев Азии. Поэтому поневоле приходишь к выводу, что невероятные приключения монголов, о которых сегодня знает каждая собака, придуманы уже после XVI в.

И пришел этот миф, по мнению Сергея Валянского и Дмитрия Калюжного, с запада. Эти двое исследователей, выпустившие несколько книг по вопросам древней и средневековой истории, вслед за Н. А. Морозовым полагают, что так называемая империя Чингисхана не что иное, как фантомное отражение четвертого Крестового похода, в ходе которого в 1204 г. был взят штурмом Константинополь. Давайте рассмотрим их версию поподробнее.

Начать придется издалека. Мы уже касались в третьей главе истории русского летописания, поэтому постараемся быть предельно краткими. Начальная летопись, кто бы ни был ее автором, доводит свой рассказ до 1110 г. При этом хронист ведет себя довольно странно. Добросовестно фиксируя сущие пустяки, он вглухую молчит о событиях, без преувеличения потрясших весь христианский мир. Дело в том, что за 10–15 лет до того, как наш летописец поставил жирную точку, доблестные рыцари захватили соседку Царьграда (Константинополя) Никею (1097), а в 1099 г. взяли штурмом Иерусалим, освободив от неверных Гроб Господень. Христианские страны пребывали в крайнем волнении. Хотите знать, что пишет в это время наш замечательный хронист? Для 1099 г. у него нашлось всего несколько корявых строчек: «В лето 6607 (1099). Изиде Святополк на Давыда к Володимерю, и прогна Давыда в Ляхы. В се же лето побьени угры (венгры) у Перемышля. В се же лето убьен Мстислав, сын Святополчь, в Володимери, месяца июня в 12 день». Штурм Иерусалима, между прочим, состоялся тоже в июне месяце означенного года, но у летописца, надо полагать, кончились чернила, потому что он об этом ни словом не обмолвился. Чудны дела твои, Господи! В Палестине и Малой Азии творятся эпохальные события, а киевский монах, считающий себя выучеником византийских теологов, будто воды в рот набрал. Более того: не только о первом, но и о всех последующих крестовых походах наши летописцы не сообщают ничего. Даже события Четвертого Крестового похода, увенчавшегося взятием Царьграда (а ведь именно оттуда, если верить источникам, пришел на Русь свет истинной веры), не нашли в наших хрониках ровным счетом никакого отражения. Все это настолько поразительно, что не остается ничего другого, как предположить, что летописи наши составлялись отнюдь не по горячим следам (как мы уже говорили), а спустя много-много лет, когда события, мимо которых ни один современник не мог пройти равнодушно, уже давным-давно потеряли актуальность и представляли ценность сугубо историческую.