Лев Шильник - А был ли мальчик? Скептический анализ традиционной истории

Разве это описание хотя бы отдаленно напоминает кочевое поселение, состоящее из множества юрт и повозок? А ведь современные историки убеждены, что дело обстояло именно так, и это представление было охотно подхвачено поэтами – публикой восторженной, малокритичной и склонной к преувеличениям. Николай Заболоцкий (которого мы ни в коей мере не осуждаем) в прекрасном стихотворении «Рубрук в Монголии» увидел Каракорум следующим образом:

Если прочитать заметки Рубрука непредвзято, то от кочующего по просторам пустыни Гоби города на колесах не останется и следа. Перед нами заурядный многолюдный мегаполис оседлого народа, бойко торгующего всякой всячиной. Правда, вызывает некоторое недоумение сарацинский квартал – каким ветром занесло этих несчастных в такую даль? Как бы там ни было, но прижились мусульманские купцы в суровых степях Забайкалья и даже отстроили две мечети. В скобках заметим, что статус государственной религии ислам получил только столетие спустя, да и то исключительно в западном улусе империи – Золотой Орде. Но это так, к слову.

Заболоцкого вообще стоит почитать, ведь из «головы» он выдумывал только детали (вроде двух клавиатур, которые пели на различных языках), а в основном и главном опирался на официальную историческую версию. Посему нелегкий маршрут отчаянного монаха целиком и полностью укладывается в господствующую парадигму:

Говорят, что ямскую службу (т. е. систему почтовых станций со сменными лошадьми) на Русь привнесли именно монголы. Наблюдение интересное, хотя и не бесспорное. Если мы обратимся к русским летописям, то с удивлением обнаружим, что так называемая «ямская гоньба», якобы заведенная ордынцами, существовала в наших пенатах испокон веку. Мы уже не говорим о том, что знаменитый тракт, соединявший Сарай-на-Волге и легендарный Каракорум, в одночасье проваливается в небытие. После смерти Батыя великая империя, раскинувшаяся на полмира, удивительным образом истаивает, как рыхлый снег под лучами весеннего солнца. При этом не менее удивительным образом обнаруживается, что система почтовых сообщений исправно функционировала на Руси задолго до пришествия пресловутых монголов. Например, летопись сообщает о том, как княгиня Ольга затеяла в 947 г. поездку в Новгород, в ходе которой не только приводила в порядок дороги и обустраивала мосты через Днепр и Десну, но и весьма озаботилась состоянием так называемых повозов.

Что есть повоз и с чем его едят? Штука эта была широко распространена в Средние века и представляла собой своего рода повинность, тяготы которой тяжелым бременем ложились на плечи местного населения. Всякий гонец, облеченный особыми полномочиями, имел полное право получить в городе или селе любого княжества свежих лошадей, еду и фураж и продолжить свое путешествие. Речные переправы тоже не стоили ему ни гроша – за все платила казна. Обязанность поддерживать повоз в работоспособном состоянии (чинить дороги, мосты, переправы и др.) возлагалась на местные власти, которые, понятное дело, были от этого не в восторге. Летописи зафиксировали вспышки недовольства горожан и сельчан по поводу невесть откуда свалившейся «повозной повинности».

Как бы там ни было, но уже к концу X в. ямская служба на Руси стала повсеместно распространенной. В 1021 г. конная дружина Ярослава Мудрого, преследуя полоцкого князя Брячислава, за неделю преодолела около 800 км, что автоматически предполагает не просто наличие дорог, а дорог, должным образом обустроенных. В 1097 г. из Киева во Владимир-Волынский доставляют ослепленного князя Василька Ростиславича. Летописец специально подчеркивает, что ноябрьские дороги были далеко не фонтан: ехали «по неровному пути». Но даже «неровный путь» не помешал преодолеть обозу 500 км за шесть суток. Между прочим, езда одву-конь тоже не была изобретением татар. В «Поучении детям» Владимира Мономаха читаем: «Всеслав Смоленск пожег, и я с черниговскими верхом с подводными конями помчался». Подводные кони есть не что иное, как запасные лошади, позволяющие всаднику преодолевать большие расстояния: на марше он пересаживается с уставшей лошади на свежую и тем самым пробегает вдвое больший путь.

А вот начиная с XI в. на российских трактах уже вовсю работают постоялые дворы, и местные жители, ругая по обыкновению «по-возную повинность», делают исключение для паромных переправ, поскольку эта услуга была платной, и часть денег попадала в карман «повозников». Короче говоря: ямская служба на Руси существовала давным-давно, неплохо справлялась со своими обязанностями и возникла задолго до пресловутого монгольского нашествия.

Какие еще несообразности мы можем извлечь из рассыпающихся в прах хроник и обстоятельных трудов современных историков? Когда перелистываешь сочинения, так или иначе затрагивающие монгольскую проблематику, порой волосы встают дыбом. При этом зачастую просто-напросто теряешься и никак не можешь сообразить, чему следует поражаться в первую очередь: гомерическим преувеличениям средневековых хронистов или абсолютно некритичному толкованию означенных трудов в работах специалистов. Скажем, Сесилия Холланд в статье «Смерть, спасшая Европу» (включена в сборник «А что, если бы?..», опубликованный под рубрикой «Альтернативная история»), пишет на голубом глазу буквально следующее: «Сообщения летописцев о числе погибших разнятся, но эти цифры всегда ошеломляют. В 1220 г., когда при захвате Герата погибло 1 600 000 человек, до сына Чингиса Тулуя дошел слух, что кому-то удалось спастись среди развалин». И далее: «По свидетельству современников, в Нишапуре монголы довели число своих жертв до 1 747 000 человек». В последней цифре заключена особая пикантность: сразу хочется спросить, а кто, собственно говоря, подсчитал убиенных и умученных с такой точностью?

Комментировать этот бред совершенно неинтересно. Достаточно сказать, что население Монголии в начале XX столетия не превышало 600 000 человек, а по данным на 1984 г. составляло чуть менее двух миллионов. Справедливости ради следует отметить, что рецензент не мог оставить вышеприведенный пассаж совсем без комментариев и написал, что население Герата по переписи 1986 г. не превышало 150 000 человек, поэтому у него (рецензента) имеются серьезные сомнения относительно того, что в Средние века жителей этого города насчитывалось более миллиона. От себя добавим, что уничтожить за короткое время этакую прорву людей с помощью холодного оружия просто физически невозможно. Или такой фрагмент: «В 1237 г. Субудай (бессменный монгольский полководец. – Л. Ш.) возглавил вторжение войск Бату в русские земли, обернувшиеся систематическим разрушением городов и гибелью сотен тысяч людей». Автору, по всей видимости, невдомек, что все население русских княжеств не превышало в то время четырех миллионов человек.