Владимир Миронов - Народы и личности в истории. Том 1

Человечество издавна с каким-то особым, болезненно-пристальным вниманием отслеживает судьбы национальных гениев. Согласно мнению одних, такого рода люди имеют высший (предельно возможный) интеллект и эрудицию. Другие основанием для награждения этим титулом называют интуицию. Третьи требуют от гения, наряду с умом, таланта, мастерства и воли. К примеру, «Grande Encyclopaedie» считает, что гений должен обладать высшим разумом и могучим воображением, приводимыми в действие сильной волей. Четвертые отмечают умение гениев концентрировать «несколько индивидуальностей в своей собственной» (Ж. Гюйо). Пятые, как наиважнейшее свойство гения, выделяют его «способность творить чудеса». Шестые говорят о наличии в гениях, якобы, обостренного чувства грядущего, яркого и образного видения будущего и т. д. Оставим в покое «гениальность» Наполеона. Попробуем понять, как стал возможен приход его к власти в стране, где в течение XVII–XVIII вв. масса просветителей и ученых воспевала свободу, разум, науки. Первое, что обязан сделать ясный ум, желая проникнуть в существо явлений, отбросить всю словесную шелуху.

Итак, место событий – Корсика, игравшая заметную роль на геополитической арене Средиземноморья. Задолго до появления Бонапарта Руссо пророчески скажет в «Проекте конституции для Корсики»: «Есть в Европе еще одна страна, способная принять свод законов – это Корсика. Достоинство и упорство, с каким этот мужественный народ отстоял свою свободу, вполне заслужили того, чтобы какой-нибудь мудрец увековечил ее для него. Меня не оставляет предчувствие, что когда-нибудь этот маленький остров еще удивит Европу». Так и произошло. С Корсики явился миру Наполеон. Почему стал возможен его приход к власти в могучей стране, в которой хватало и коренных претендентов? И что это означало для Франции? Сам по себе приход чужака к власти явление не столь уж необычное для некоторых стран… Вспомним хотя бы ту же Россию, где немцы, поляки и прочие «французы» довольно часто оказывались во властных структурах. Если сказать одной фразой, то она прозвучала бы примерно так: «Наполеона-диктатора породило бездарное правительство воров, взяточников и демагогов!» Во Франции после революции и термидорианского переворота к власти пришли ничтожные фигуры. Чего стоил хотя бы глава правительства периода Директории Поль Баррас (1755–1829). Этот дворянин – продувная бестия, казнокрад, взяточник и террорист (вместе с Тальеном, Ровером, Фрероном, Бурдоном они в годы террора запятнали себя жестокостями в Марселе, Тулоне, Бордо). Таких вот «баррасов» наверху, во властных структурах, было множество. Дабы избавиться от подобных господ, порой нужны «наполеоны».

Ж.-Л. Давид. Генерал Наполеон Бонапарт.

В контексте вышесказанного вполне можно предположить, что приход к власти Наполеона (1769–1821) в каком-то смысле был закономерен и неизбежен. Упомянутый Карлейль как-то заявил: «Пока человек будет человеком, Кромвели и Наполеоны всегда будут неизбежным завершением санкюлотизма»… Наполеон был родом из обеспеченной дворянской семьи (3 дома, имение, виноградники, мельница, пахотные земли на Корсике). Легенды приписывали ему родство чуть ли не с царствующей английской династией, византийскими императорами и даже патрицианским родом Юлиев. (Глядя на иные его поступки, скорее можно поверить в антилегенду, утверждавшую, что он был потомком привратника и скотницы). После учебы в коллеже и военной школе (в Бриенне) Буонапарте получил рекомендацию в Парижскую военную школу. Надо сказать, что его успехи на ниве наук в те годы далеко не блестящи (по успеваемости он 42-й из 58). Хотя вряд ли на этом основании можно судить о способностях.

Каковы его культурные интересы и политические взгляды? Обратимся к книге профессора Сорбонны Жана Тюлара, крупнейшего знатока наполеоновской эпохи. Его взгляд на Наполеона близок нам. Поэтому его уста, в известном смысле, и наши уста. Являясь уроженцем Корсики, Наполеон воплощал чаяния и надежды гордых островитян, не раз восстававших против иностранного владычества (1729). У корсиканцев были свои герои (Паскаль Паоли), порядки, своя конституция, даже свое понимание счастья и справедливости (так, в 1791 г. Наполеон представит в Лионскую академию «Рассуждение о счастье»). Для Франции Наполеон был «иностранцем» (Сенат в воззвании 3 апреля 1814 г. так и назовет его). Позже Шатобриан скажет, что в нем воплотилось «нечто чуждое». Перед французской оккупацией Бонапарты владели на Корсике солидным состоянием. После вторжения они почти всего лишились. Отсюда естественная ненависть к французам. «Он презирал, – говорила мадам де Сталь, – нацию, избранником которой желал быть». Показательно и признание Наполеона той поры (1786): «Французы, вам мало, что вы отняли у нас самое дорогое, вы развратили наши нравы. Положение, в котором находится моя родина, и невозможность его изменить – лишний повод к тому, чтобы бежать из страны, где по долгу службы я обязан превозносить тех, кого по совести должен ненавидеть». И продолжал: «Я причиню французам все зло, какое буду в состоянии причинить». Французская монархия уничтожила созданное Паоли государство Корсика. Поэтому Бонапарт не мог не быть на первом этапе врагом монархии. Он умело маскировал честолюбивые цели под маской «простака». Так называл его Баррас, покровительствуя ему и видя в нем лишь грубоватого и неотесанного служаку. Его появление было неожиданным. Диктаторы появляются нежданно-негаданно, подобно чуме, урагану, тайфуну, наводнению. Возникая где-то в преисподней, они затем исчезают в её безднах.

И все же, что именно способствовало его утверждению во власти? Во-первых, в такие времена история полна интриг, а Наполеон как раз из породы людей, поднаторевших в битвах и ужасах гражданской войны на Корсике. Такому человеку (без принципов и совести) проще проложить путь наверх, на вершину власти, где приличных людей днем с фонарем не сыщешь. К тому же, Бонапарту удалось предстать перед народом в личине «отца нации». Он громогласно заявил о себе как о национальном миротворце и объединителе. (На деле натравил народ на народ и явился причиной кровопролитных войн). Во-вторых, он сумел создать ореол борца, героя, победителя. Не выиграв сражений при Флерюсе, Гейзберге и Цюрихе, он с помощью прессы и лубочных картинов (тогда еще не было ТВ) преподнес итальянскую кампанию «как самую настоящую Илиаду», а фактически проваленный поход в Египет под пером продажных борзописцев предстал «восточной эпопеей Цезаря или Александра».

Уже тогда становилось ясно, что с помощью средств массовой информации, можно (при большом желании) из осла сделать Перикла, а из Иудушки-Головлева – чуть ли не Петра Великого. В-третьих, в Бонапарте были качества, ценимые буржуазией всех времен и народов – жестокость, беспринципность, алчность и тщеславие («самая могущественная страсть»).