Владимир Миронов - Народы и личности в истории. Том 1

Народ любил Вильгельма, назвав его еще при жизни «Отцом отечества»… Увы, даже любовь народа не всегда может уберечь от покушений фанатиков. Патриота, глашатая мира и веротерпимости, подло убили (убийца Б. Жерар купил роковой пистолет на деньги, которые были щедро выданы ему самим Вильгельмом Оранским). Последними словами «мятежного принца» стали слова, произнесенные им по-французски: «Господи, спаси мою душу! Господи, спаси бедный народ!» Это был человек, отмеченный высокой судьбой… Хотя недруги и прозвали его «Молчаливым», его жизнь кажется более красноречивой и цельной, нежели жизнь иных царствующих болтунов.

Противостояние Испании с Нидерландами распространилось: на Средиземноморье, Карибы, Индию, Филиппины, побережье Африки и Латинской Америки. Это было начало непримиримой и жестокой битвы за гегемонию в тогдашнем мире. Не случайно один английский историк даже назвал тогдашнюю схватку между Испанией и Голландией Страны Европы разыгрывали «свою карту». В этой связи было бы ошибкой рассматривать события тех лет исключительно в духе «борьбы народа против угнетателей», как это зачастую бывает среди голландских историков. Подобный подход, как кажется, значительно сужает проблему глобального международного противостояния до уровня локального конфликта. Повторю, борьба включала в себя явные и тайные интересы не только Нидерландов и Испании, но Англии, Франции и других важнейших субъектов международного права. В этом смысле знаменательно то, что итогом войны и последовавших затем мирных договоров (Мюнстерского и Вестфальского) стало создание своего рода Европейского союза и воплощение прочного и стабильного мира. [73]

В 1609 году (после заключения двадцатилетнего перемирия с Испанией) Республика Соединенных Провинций была признана всеми странами мира как самостоятельное государство. В содружество вошли современная Бельгия, Голландия, Люксембург, небольшие территории северо-восточной Франции… Города Гент, Брюгге, Брюссель, Турне, Лувен являли собой очаги новой бюргерской культуры.

Каким же образом произошло чудесное превращение провинциального уголка Европы в одну из самых процветающих стран (особенно, если учесть разрушения и жертвы, понесенные голландцами)? С помощью тяжкого труда народа, подкрепленного талантом и волей мудрых правителей. С Утрехтской унии (1579) страна быстро превращается в мировую державу. Достойно удивления и назидания то, как семь маломощных провинций, объединившись, всего-то через сто лет – срок ничтожнейший для истории – стали играть столь важную политическую и экономическую роль в мире. В другой части земного шара, четыре века спустя, 16 республик сделают роковой шаг в противоположном направлении.

В городах шло сосредоточение людей, товаров и капиталов. А там, где город, там и культура. Вспомним, что само слово «urbanitas» у римлян означало – «образованность и утонченность». В городах создана неповторимая архитектура, отражающая дух деловитости Нового времени. Новые художественно-эстетические воззрения в архитектуре выражены Якобом ван Кампеном, Питером Постом, братьями Винкбонсами, главой гарлемской школы архитекторов Ливеном де Кеем (мясные ряды в Харлеме). Путешественники особо отмечали удивительно быстрое развитие Амстердама, «Северной Венеции», население которой выросло с 30 тыс. жителей в 1585 году до почти 130 тыс. в 1650-м. Созданный гением голландцев город достоен самых пылких восторгов. Поэт К. Хейгенс (1596–1687), композитор и дипломат, закончивший юридический факультет Лейденского университета, написал городу Амстердама посвящение:

Голландцы предстали динамичной и процветающей страной мира, которую отличал ровный уровень благосостояния народа. Посетившие Голландию британцы были поражены тем обстоятельством, что многие крестьяне, как они их уверяли, обладают собственностью порядка 10 тыс. фунтов каждый. Это создавало прочные демократические устои в народе.

Натюрморт.

В XVI–XVII веках маятник экономической активности заметно качнулся в сторону севера. Инфляционный механизм заработал в этот период чрезвычайно мощно, направляя потоки капиталов, товары и кредиты в северные страны, воспользовавшиеся преимуществами ценовой политики и ростом спроса на товары. Голландцы, показавшие себя превосходными купцами, трансформировались из «маргиналов» в создателей мировой торговой и колониальной империи. Хотя они и раньше проявляли себя прекрасными мореходами («морскими цыганами Запада»). С помощью философии бизнеса и «дешевых денег» (в XVII в. процентная ставка в Амстердаме была самой низкой – 2,5–5 процентов годовых) голландцы стали властителями тогдашнего полумира. Не меньшее значение для очевидного триумфа страны сыграли свобода мысли и печати. Наряду с ростом богатства большей части народа (а не кучки разжиревших плутократов) укреплялся и дух пуританской этики. Согласно ее правилам, все граждане страны обязаны уделять первостепенное внимание решению общественно полезных задач.

Торговое могущество Нидерландов усилилось после того, как в 1602 году Штаты учредили «Объединенную Ост-Индскую компанию». Капитал этого акционерного общества достигал 6,5 млн. гульденов. Торговля с Востоком (Молуккские о-ва, Ява, Суматра и Целебес) приносила уже и тогда сумасшедшие доходы. В течение двух веков акционерам выплатили 3600 процентов дивидендов. Вместо конкурирующих мелких фирм голландцы создали сверхмонополию. Правительство страны было мудрым и понимало, что малым компаниям не выжить. Ост-Индской компании поручили снарядить и военно-торговый флот республики. Флот захватил земли Индонезии (княжества Джакарта) и Китая (Тайвань). Компания создавала торговые фактории в Индии, Бенгалии, на Цейлоне.

Вряд ли случайным было и то, что Испания, после возобновления военных действий в 1621 г., решила нанести удар республике в области торговли. Испанский король запретил импорт голландских товаров и продуктов во все уголки своей империи. Выгодной ситуацией не преминули воспользоваться иные страны и купцы (англичане, немцы), вытеснившие голландцев в торговле с испанской территории. Знаменательно, что во время переговоров о будущем мире между Испанией и Голландией наиболее активную позицию в пользу мирного разрешения многолетнего конфликта заняли коммерческие круги Амстердама, Роттердама, Дордрехта, то есть, крупнейших торговых центров и портовых городов, которые несли наибольший ущерб от войн и блокад. Против же выступали граждане Лейдена, Гарлема, Утрехта, некоторых других городов, желавшие продолжать войну во имя распространения протестантизма на католические регионы, а также с целью упрочения своей текстильной гегемонии в Нижних Провинциях. [74]