Владимир Миронов - Народы и личности в истории. Том 2

Выделялась в кругу писательниц и ирландка М. Эджворт (1767–1849), заслужившая похвалу Байрона. Ее талант отмечал и В. Скотт, бывший ее другом. Русский писатель И. С. Тургенев, основавшийся в Европе, позже будет называть себя «бессознательным учеником» мисс Эджворт. Ее мать – дочь преподавателя университетского колледжа, отец – известный ученый, изобретатель, педагог. Этот просвещенный джентльмен (судья и землевладелец) дал дочери прекрасное образование в частных школах Ирландии и Англии. Там она преуспела в языках (французском и итальянском, испанский же язык изучила уже в 80-летнем возрасте, за два года до смерти). Затем девушка воспитывалась в доме друга отца, известного педагога Томаса Дея (горячего поклонника Руссо). Конечно, решающее влияние на воспитание Эджворт оказал ее отец. Из 22 его детей наибольшей славы добьется «просвещенная Мария». Первое ее сочинение написано в развитие отцовских педагогических идей. Она выступает решительной сторонницей предоставления женщинам серьезного образования. Нужно было обладать большой смелостью, чтобы в те времена требовать от общественности включение в круг «дамских предметов» механики, химии или физики. Переехав в Ирландию, она совместно с отцом работает над двухтомником «Практическое воспитание» (1798). Это руководство по воспитанию детей. В нем содержатся разного рода полезные сведения, даются толковые методические советы. Первый том написан был отцом, а второй – дочерью. Мария старалась развлечь и увлечь детей нравоучительными историями, взятыми из самой жизни. Ее книги коренным образом отличались от обычных работ подобного рода, созданных «перстами робких учениц» (в 1796 г. рассказы М. Эджворт вышли отдельным изданием). Историки отмечают, что «на них воспиталось не одно поколение английских и ирландских детей». Ее по праву считают одним из «пионеров» науки педагогики… Эджворт создала целую систему воспитания, широко известную ныне как «экспериментальная педагогика». [226]

Культурнейшей и образованнейшей женщиной своего времени была и Мэри Энн Эванс (1819–1880). Писательский ее псевдоним – Джордж Элиот. Закончив пансион, она с помощью книг получила познания не только в области философии и социологии, но и в естествознании, что в те времена было немалой редкостью даже среди мужчин. В ней удивительнейшим образом сочетались таланты писателя, редактора и переводчика. Известно, что на протяжении ряда лет Мэри редактировала литературный раздел журнала «Вестминстерское обозрение». Она перевела на английский язык такие известные ныне работы, как «Жизнь Иисуса» Штрауса, «Сущность христианства» Людвига Фейербаха, и даже «Этику» Спинозы. Этико-философские воззрения писательницы сформировались во многом под воздействием идей позитивизма и «органической» школы в социологии. Отсюда ею заимствована мысль о неизбежности эволюции общества и наступления в будущем эры «классовой гармонии». «Отцу позитивизма» Г. Спенсеру суждено было стать не только ее духовным, но и посаженным отцом. Ему была обязана девушка встречей с возлюбленным (ученым Дж. Люисом).

Романы Дж. Элиот были популярны как в Англии, так и за рубежом. На нее взирали «как на наставницу, учителя жизни, ее называли Сивиллой»… Даже королева Виктория считала себя ее ревностной почитательницей. В доме Эванс бывали многие писатели, лучшие умы времени (И. Тургенев, Г. Джеймс и др.). Первая биография писательницы за пределами Великобритании вышла в России (серия Ф. Павленкова «Жизнь замечательных людей»). Из иных романов можно узнать о состоянии наук и просвещения поболе, нежели из кипы научно-педагогических штудий. В романе «Мидлмарч» («романе воспитания») дана жизнь вымышленного провинциального городка. В уютной гостиной британские провинциалы ведут неторопливый разговор о пользе наук и просвещения. Ощущается дух и настроение той эпохи. В беседе речь идет о многм: о том, как некий баронет изучал «Основы земледельческой химии» в целях повышения урожайности почвы на ферме, поэте Вордсворте, священнике, читавшим прихожанам лекции по истории, о возможностях современных наук. Как мы увидим из романа, и тогда было немало пессимистов, считавших, что ничего хорошего из занятий науками «не выйдет». Правда, в этом теоретическом споре им противостоит одна из героинь, которая оказывается прогрессивнее и дальновиднее всей мужской половины, говоря, что по ее мнению, «нет греха в том, чтобы истратить даже все деньги на эксперименты во имя общего блага». Она опровергла утверждения скептиков, считавших, что женщине нечего рассуждать на эти темы, ибо дамы в политической экономии не разбираются. [227]

Стоит назвать имена еще двух ирландок – Шарлотты Бронте (1816–1855) и Эмили Бронте (1818–1848), перу которых принадлежат столь любезные женскому сердцу романы («Джейн Эйр» и «Грозовой перевал»). Их отец – англиканский священник, сын бедного пастора, мать – из семейства скромных торговцев. Как и в первом случае с Мэри Энн Эванс, родители Шарлотты и Эмили Бронте также были не лишены талантов. Отец издает скромный сборник стихов – «Стихи для хижин», мать пишет эссе «Преимущество бедности в религиозных делах», в котором поднимаются весьма важные проблемы благотворительности и этики.

Семейство Бронте прожило безвыездно в угрюмой деревушке среди вересковых просторов Йоркшира. Оно многое повидало на своем веку (в том числе страшную безработицу и голод 1812 г.). На смену индивидуальной крестьянской мануфактуре шло крупное машинное производство. Все ощутимее становилась нехватка профессиональных работников. В этих местах особенно популярной стала идея образования взрослых. Вскоре здесь открылась школа механиков, при которой была создана вполне приличная библиотека, откуда семейство Бронте брало книги для чтения. Однако условия обучения были неважные. В школе, где училась Эмили (школа для детей духовенства в Коуэн-Бридже), царили нищета и убожество.

М. Спарк так описывает учебу сестер Бронте: «Не считая нескольких месяцев в школе, Эмили получала образование, слагавшееся из наставлений тетушки в начатках наук, а также в домоводстве, религиозных наставлениях и тетушки и отца, сведений, почерпнутых самостоятельно из отцовской библиотеки, а также у брата и сестер, и личных ее наблюдений. Образование это не только не было формальным, но и отличалось большой хаотичностью, однако по тогдашним меркам оно не считалось плохим, и у нас нет права оценивать его иначе. Шарлотта, жадно искавшая знаний, видимо, жаждала учиться систематически, в отношении Эмили впечатление создается обратное. Однако нельзя утверждать, что руководствовалась она здесь неверным инстинктом. Вернувшись из Роу-Хеда, Шарлотта взяла на себя дальнейшее образование Эмили и Энн, которым тогда было соответственно 14 и 12. «По утрам с девяти часов до половины первого я учу моих сестер и рисую, а потом мы до обеда гуляем», – пишет Шарлотта своей школьной подруге Эллен Насси». Некоторое оживление в этот довольно унылый распорядок дня вносят, видимо, учителя рисования и музыки». Так воспитывались английские женщины, принадлежавшие к среднему сословию. [228]