Евгений Гусляров - Сталин в жизни

И. Сталин.»

Эта телеграмма меня тогда буквально ошеломила, до этого ведь я не получал ни одного серьезного замечания по службе. А все дело заключалось в том, что, находясь в частях Красной Армии, которые вели очень напряженные бои за освобождение Донбасса, я примерно на 4 часа нарушил предписание Верховного — до полуночи того дня, т.е. 16 августа, дать ему очередное сообщение.

А. Василевский.

Цит. по: Куманев Г. С. 241–242

Вот один весьма важный штрих к характеристике А. М. Василевского. На Александра Михайловича большое впечатление производило завещание академика Ивана Петровича Павлова молодежи. И Василевский задумал вместе с Георгием Константиновичем Жуковым рассказать молодежи, как они, два Маршала Советского Союза, воспринимают и оценивают Великую Отечественную войну, оставить свое напутствие молодым людям, идущим служить в Советскую Армию, готовящимся к защите своей Родины. К огорчению, Георгия Константиновича вскоре не стало. Однако Александр Михайлович, будучи сам в то время тяжело больным, все же написал такую брошюру страниц на сто машинописного текста. Как человек дисциплинированный, он передал рукопись в Главное политическое управление Советской Армии и Военно-Морского Флота. Однако некий военный чиновник бросил упрек маршалу, что он слишком часто упоминает фамилию Сталина, иногда заменяя только на «Верховный Главнокомандующий». Обычно сдержанный, на этот раз Александр Михайлович с присущей ему прямотой и даже резко ответил: «А что, полковник, разве вы в годы Отечественной войны были рядом с И. В. Сталиным, знаете, что он нам говорил, как нами руководил, что и как мы совместно обсуждали? И кто вам дал право диктовать, сколько раз можно упоминать фамилию Сталина! Я честно излагаю события и факты. Как было, именно так и должно быть запечатлено!»

В итоге брошюра, а по существу книга, не увидела свет. После кончины Александра Михайловича ее не удалось издать и жене Екатерине Васильевне. Где-то теперь эта рукопись Маршала Советского Союза Александра Михайловича Василевского?

Соловьев Б., Суходеев В. С. 192–193

...Один из очередных тостов И. В. Сталин предложил за мое здоровье, и вслед за этим он задал мне неожиданный вопрос: почему по окончании семинарии я «не пошел в попы»? Я, несколько смутившись, ответил, что ни я, ни отец не имели такого желания, что ни один из его четырех сыновей не стал священником. На это Сталин, улыбаясь в усы, заметил:

— Так, так. Вы не имели такого желания. Понятно. А вот мы с Микояном хотели пойти в попы, но нас почему-то не взяли. Почему, не поймем до сих пор.

Беседа на этом не кончилась.

— Скажите, пожалуйста, — продолжал он, — почему вы, да и ваши братья, совершенно не помогаете материально отцу? Насколько мне известно, один ваш брат — врач, другой — агроном, третий — командир, летчик и обеспеченный человек. Я думаю, что все вы могли бы помогать родителям, тогда бы старик не сейчас, а давным-давно бросил бы свою церковь. Она была нужна ему, чтобы как-то существовать.

Я ответил, что с 1926 года я порвал всякую связь с родителями. И если бы я поступил иначе, то, по-видимому, не только не состоял бы в рядах нашей партии, но едва ли бы служил в рядах Рабоче-Крестьянской Армии и тем более в системе Генерального штаба. В подтверждение я привел следующий факт.

За несколько недель до этого впервые за многие годы я получил письмо от отца. (Во всех служебных анкетах, заполненных мною до этого, указывалось, что я связи с родителями не имею...) Я немедленно доложил о письме секретарю своей партийной организации, который потребовал от меня, чтобы впредь я сохранял во взаимоотношениях с родителями прежний порядок.

Сталина и членов Политбюро, присутствовавших на обеде, этот факт удивил. Сталин сказал, чтобы я немедленно установил с родителями связь, оказывал бы им систематическую материальную помощь и сообщил бы об этом разрешении в парторганизацию Генштаба.

Надо сказать, что через несколько лет Сталин почему-то вновь вспомнил о моих стариках, спросив, где и как они живут. Я ответил, что мать умерла, а 80-летний отец живет в Кинешме у старшей дочери, бывшей учительницы, потерявшей во время Великой Отечественной войны мужа и сына.

— А почему бы вам не взять отца, а быть может, и сестру к себе? Наверное, им здесь было бы не хуже, — посоветовал Сталин.

Думаю, что и в этих добрых чувствах Сталина к моим близким не обошлось без Бориса Михайловича (Шапошникова. — Е. Г .)...»

Василевский А. Дело всей жизни. М., 1976. С. 333–334

Однажды Александр Михайлович, не без некоторого смущения, поведал одному из авторов книги о таком состоявшемся между Сталиным и им разговоре. Закончив деловой разбор положения дел на фронте, Иосиф Виссарионович попросил его задержаться и внезапно спросил:

— Как вы материально помогаете родителям? Ведь, насколько мне известно, — продолжал Сталин, — один ваш брат — врач, другой — агроном, третий — командир, летчик, да и вы человек обеспеченный, могли бы помогать родителям. Тогда бы ваш отец бросил свою церковь, которая в его возрасте нужна ему для существования.

Александр Михайлович сказал, что он откровенно сознался Сталину, что со священником отцом давно, года с 1926, утратил всякую связь.

— Так вы со священником дело не имеете, — с лукавинкой заметил Сталин. — А как же вы имеете дело со мной? Ведь я учился в семинарии и хотел пойти в попы.

— Вы, товарищ Сталин, Верховный Главнокомандующий, — ответил Александр Михайлович.

Уже серьезно Сталин сказал:

— Вот что. Советую вам установить связь с родителями и оказывать им систематическую материальную помощь. Поезжайте к ним. Несколько дней вам хватит?

На возражение Василевского — время военное и уехать никак нельзя — Сталин спокойно произнес:

— А мы вас заменим на несколько дней.

Побывав у родителей, Александр Михайлович узнал, что его отец Михаил Александрович регулярно получает денежные переводы и убежден, что их посылает ему именно он, Александр, а не другие сыновья, ибо сумма всегда довольно значительная. Кто посылает эти переводы — стало загадкой и для Александра Михайловича. И только по возвращении в Москву все прояснилось. Деньги священнику М. А. Василевскому регулярно посылал лично И. В. Сталин.

Свой рассказ Александр Михайлович заключил так. Прибыв, он сразу же доложил И. В. Сталину, что наладил отношения с отцом.

— Это вы правильно сделали, — ответил Сталин. Затем Иосиф Виссарионович достал из сейфа пачку квитанций почтовых переводов. И, передавая их, произнес: — Но со мной вы теперь долго не расплатитесь!

Соловьев Б., Суходеев В. С. 190–191

С начала Отечественной войны во многих церквах страны произносились страстные, убежденные проповеди. Вот как звучала проповедь протоиерея Николая Ренского, настоятеля храма Святого Апостола Филиппа, в день памяти воина-великомученика Феодора Стратилата: «Еще молодым священником служил я в Москве в древнем храме преподобного Феодора Студита у Никитских ворот. Феодор Студит во святом крещении получил имя Феодор в честь воина Феодора. В храме погребены все предки Александра Васильевича Суворова. И вот сегодня, когда враг у стен Мости, я вместе с вами обращаюсь с мольбой к мученику Феодору Стратилату. Да осенит его воинское знамя паши полки и да будет с нами Бог и победа!»