Евгений Гусляров - Сталин в жизни

Хрущев Н. Т. 2. С. 80

На окутанном тайнами Пленуме ЦК КПСС собравшемся через день после окончания XIX съезда партии, как мне поведал один из его участников, Сталин очень резко выступил против Микояна и особенно Молотова...

— ...Вторая ошибка товарища Молотова, — отметил Сталин, — заключается в том, что он выступает за то, чтобы создать в Крыму еврейскую автономию. Зачем? На каком основании? Разве у них нет своей автономии? Почему они не хотят развивать Биробиджан?..

Аллилуев В. С. 246–247

Спустя какое-то время в такую же опалу попал Микоян. Я и сейчас не могу сказать, в чем его обвинял Сталин. Молотов — тот вроде американский агент, потому что он в США имел вагон и, следовательно, там жили его истинные хозяева. Ну, а Микоян? Агентом какой страны он был? Я уже после смерти Сталина не раз шутил и спрашивал Анастаса Ивановича: «Слушай, скажи, какой страны ты агент? Уж ты, наверное, если агент, то не какой-то одной страны?» Анастас Иванович, сам любивший пошутить, на шутку отвечал шуткой. Вот так мы шутили. Но это стало шуткой уже после смерти Сталина. А при Сталине, если бы он еще полгода пожил, то отослал бы Молотова с Микояном к прадедам, куда отсылал всех «врагов народа», расправился бы с ними. Вот до чего дело дошло!

Хрущев Н. Т. 2. С. 81–82

...И вот уже совсем разойдясь, Микоян вспоминал про политбюровские мальчишники на Ближней кунцевской даче, где в последние годы почти безвыездно жил Сталин. «Число членов Политбюро всегда было нечетным, — рассказывал Анастас Иванович, — а обедать садились за прямоугольным столом, придвинутым к стеклянной двери, выходившей на балкон, в комнате второго этажа. Оставался свободным один торец стола. Сидевший за ним смотрел прямо в балконную дверь. На этом месте сидел самый нелюбимый член Политбюро, судьба которого висела на волоске. Сталин, боявшийся покушения, полагал, что если что-то и произойдет, то первой жертвой станет тот, кто сидит прямо напротив окна». По мере изменения своего расположения к людям он менял их места за обеденным столом, но все же в последние месяцы жизни Сталина роковое место занимал Микоян.

Из записок генерал-лейтенанта КГБ Н. С. Леонова.

Цит. по: Докучаев М. С. 123

Как-то мы были после кино на очередном кормлении на «ближней» даче Сталина. Сталин уже был навеселе, он всегда себя доводил до такого состояния, когда организовывались эти обеды или ужины.

Сталин вдруг спросил: «Кто входит в Бюро?» Перечислили: тот-то, тот-то. Дошли до Ворошилова. «Кто? Ворошилов? Как он пролез?» Мы смотрим друг на друга. «Товарищ Сталин, вы же сами его назвали. Вы его назвали, и Пленум избрал Ворошилова в состав Бюро».

Он не стал дальше развивать свои мысли. Но, следовательно, он ему не простил, а только как-то по старой привычке назвал его фамилию.

Ворошилов был избран, но он не пользовался всеми правами члена Президиума ЦК. Это выражалось в том, что Сталин его не всегда вызывал на заседания, не всегда вызывал на просмотр кинокартин и, следовательно, он не всегда попадал на обеды. А это великая была честь. Ворошилов бывал, но редко. Другой раз он прозвонит сам и приходит.

Хрущев Н. Т. 2. С. 59

Сталин о Ворошилове был довольно критического мнения. В некоторых отношениях. Особенно после войны. Ворошилов иногда ссылался: «Мы же с тобой познакомились в Баку в 1907 году». А Сталин: «А этого я не помню».

В. Молотов.

Цит. по: Чуев Ф. С. 380

Сталин почему-то относился к нему без должного почтения в последние годы своей жизни. В чем причина — не знаю. Возможно, происходило то же, что и с Молотовым: «младотурки» оттирали старых из окружения Сталина, а последний боялся соперников.

Мне думается, не без основания однажды Сталин в ответ на мою ссылку на Ворошилова сказал: «Да что он понимает во флотских делах! Ему лишь бы корабли давали самый полный ход так, чтобы песок летел из-под винтов». А ведь Климент Ефремович 15 лет руководил флотами. Сталин, к сожалению, в известной степени был прав.

Н. Кузнецов.

Цит. по: Вождь, хозяин, диктатор. М., 1988. С. 408

Возвращаясь к ушедшему времени, еще раз скажу: дело дошло до того, что Сталин стал считать шпионом Ворошилова! Наверное, лет пять он не приглашал его ни на какие высокие заседания, какие собирались, прежде всего, на заседания Политбюро. Впрочем, настоящих заседаний уже не происходило, а имели место эпизодические собрания, буквально на ходу, перед обедом или перед ужином, хотя там решались вопросы и текущего порядка, принципиальные, крупнейшие. Ворошилов туда доступа уже не имел.

Подозревать, что Ворошилов — английский шпион? Это же величайшая глупость. Не знаю, до чего надо дойти в недоверии к людям, чтобы обрести такое состояние души. Сталин не верил тому самому Ворошилову, с которым много лет вместе воевал и работал рука об руку. Честность Ворошилова перед партией, перед рабочим классом ни в какой степени не может подвергаться никакому сомнению. Другой вопрос — оценка его деятельности на посту наркома обороны. Она показала его несостоятельность как наркома.

Хрущев Н. Т. 2. С. 78

От Ворошилова как от наркома обороны ждали, конечно, большего. Он всей душой хотел, но не смог. Новый подход к делу нужен. Перед Финской войной он был против автоматов: «Где это нам набрать столько пуль, если поставим ППШ? Это же не наберешься!» А уж надо набираться, хочешь не хочешь. Коли у тебя такой противник, надо иметь не меньше, чем он. Конечно, он отставал. «Мы будем не в состоянии». А Сталин ему: «Как не в состоянии? Другие имеют, почему мы не в состоянии?»

Сталин умел учиться и быстро схватывал новое.

В. Молотов.

Цит. по: Чуев Ф. С. 382

Рассказывают, что однажды Сталин, испытывая на верность своего товарища по партии и по руководству страной, спросил Ворошилова:

— Ты можешь застрелить ради меня свою любимую собаку?

И Ворошилов на глазах у Сталина застрелил любимого пса...

Михалков С. С. 148

Когда в последние годы жизни Сталина Молотов утратил его доверие, то Сталин, отдыхая как-то в Сухуми, поставил вдруг такой вопрос: Молотов является американским агентом, сотрудничает с США. Сейчас просто невозможно даже представить, что такое могло прозвучать. Молотов тут же начал апеллировать к другим. Там был и я, и Микоян, и все сказали, что это невероятно. «А вот, помните, — говорит Сталин, — Молотов, будучи на какой-то Ассамблее Организации Объединенных Наций, сообщил, что он ехал из Нью-Йорка в Вашингтон. Раз ехал, значит, у него там есть собственный салон-вагон, как он мог его заиметь? Значит, он американский агент». Мы отвечали, что там никаких личных железнодорожных вагонов государственные деятели не имеют. Сталин же мыслил по образу и подобию порядка, заведенного им в СССР, где у него имелся не только салон-вагон, а и целый отдельный поезд. То есть считал, что такой же порядок существует в капиталистических странах.