Меликсетов - История Китая

441

народа во главе с Сунь Ятсеном и вместе с тем содержала опре­деленные политические рекомендации. Главный тезис этой резо­люции — «…национализм… должен означать уничтожение гнета как иностранного империализма, так и отечественного милита­ризма» — вполне соответствовал тенденции эволюции взглядов Сунь Ятсена. Однако другой — очень важный для Коминтерна — тезис этой резолюции о том, что необходимо уничтожить «…ин­ститут крупных и многочисленных средних и мелких землевла­дельцев, не работающих на земле», был совершенно неприемлем для Сунь Ятсена и его последователей и вместе с тем не отражал реальностей аграрного строя и крестьянского движения в Китае.
Поездка этой делегации способствовала быстрому развитию связей Гоминьдана с Советским Союзом. Уже в октябре 1923 г. в Гуанчжоу по приглашению Сунь Ятсена приехал опытный партий­ный работник М.М. Бородин, назначенн^тй главн^тм советником по реорганизации Гоминьдана. Одновременно в Гуанчжоу при-б^твает из СССР первая группа военн ^1х советников, приглашен­ных для создания военной школы Гоминьдана и организации новой, партийной армии. Вскоре начинает поступать и вооруже­ние для этой армии.
Тогда же Сунь Ятсен назначает комиссию по реорганизации Гоминьдана в составе Ляо Чжункая, Ван Цзинвэя, Чжан Цзи, Дай Цзитао и Ли Дачжао. В ноябре б^]л опубликован «Манифест о реорганизации Гоминьдана», проведены выборы делегатов на первый конгресс партии. Реорганизация проходила, вполне есте­ственно, с большими трудностями, с политической борьбой раз­личных группировок и течений в Гоминьдане, по-разному пред­ставлявших себе цели и характер реорганизации партии. Одним из главных моментов этой борьбы был вопрос о форме и харак­тере сотрудничества с коммунистами.
Сотрудничество Гоминьдана с Советским Союзом и тем бо­лее с Коминтерном не могло не выдвигать перед Сунь Ятсеном и Гоминьданом этой проблемы. Шаг к сотрудничеству с китайски­ми коммунистами Гоминьдан сделал благодаря Сунь Ятсену. Од­нако и Сунь Ятсен не соглашался на создание единого фронта на межпартийной основе, не желая отказываться от претензий на политическую монополию и соглашаясь лишь на индивидуаль­ное вступление коммунистов в Гоминьдан. С другой стороны, Коминтерну также пришлось проделать значительную разъясни­тельную работу в КПК, направленную на преодоление опреде­ленных левосектантских тенденций и недоверия ряда коммунис­тов к Сунь Ятсену и Гоминьдану.
Уже решения и материала: II (1920) и IV (1922) конгрессов Коминтерна нацеливали коммунистов Китая на выработку по-

442

литики единого антиимпериалистического фронта. Вместе с тем исполком Коминтерна подготовил и специальные документы, ка­сающиеся создания единого фронта КПК и Гоминьдана. Кроме уже упоминавшегося решения президиума ИККИ от 28 ноября 1923 г. было принято еще два документа: резолюция ИККИ от 12 января 1923 г. «Об отношении КПК к партии Гоминьдан» и «Директива ИККИ III съезду КПК» от 24 мая 1923 г.
Все эти документы исходили из ясного понимания националь­ного характера развивавшегося в Китае революционного процес­са, из признания объективного факта нарастания антиимпериа­листической борьбы различных слоев китайского народа, из пра­вильной оценки ведущей политической роли суньятсеновского Гоминьдана. Резолюция от 12 января указывала на необходимость сотрудничества коммунистов с гоминьдановцами исходя из того, что «…единственно серьезной национально-революционной груп­пировкой в Китае является партия Гоминьдан» и что «…при ны­нешних условиях целесообразно для членов КПК оставаться внут­ри партии Гоминьдан».
Стремясь преодолеть недоверие многих коммунистов к Сунь Ятсену, вновь пришедшему к власти в Гуанчжоу благодаря под­держке милитаристов, в директиве говорилось: «… в вопросе граж­данской войны между Сунь Ятсеном и северными милитариста­ми мы поддерживаем Сунь Ятсена». В то же самое время подчер­кивалась необходимость превращения этой войны в подлинно революционную, народную, не связанную милитаристскими ком­бинациями.
Отмечая теоретическую и политическую трезвость этих комин-терновских документов, нельзя вместе с тем не видеть и мно­гих слабостей и ошибок, проистекавших из неразработанности теоретического анализа китайской социально-экономической дей­ствительности, из ошибочной оценки соотношения классовых сил, из догматизма политического мышления. Так, все эти до­кументы исходили из того, что «центральным вопросом всей политики является именно крестьянский вопрос» и что, «только подводя аграрный базис под лозунги антиимпериалистического фронта, мы можем надеяться на действительный успех». Эти положения базировались не на анализе аграрного строя китай­ской деревни, не на реальной оценке уровня крестьянского дви­жения и не на учете возможности принятия этого подхода да­же самыми верными последователями Сунь Ятсена, а скорее на аналогиях с опытом русской революции. Не отличалась трез­востью и оценка уровня рабочего движения, что вело к утверж­дению о «само собой разумеющейся» руководящей роли партии рабочего класса в едином фронте. Не очень помешав созданию

443

единого фронта, эти догматические положения осложнили про­ведение в жизнь политики единого фронта на последующих эта­пах революционного процесса.
Таким образом, Москва, оказывая значительную политичес­кую и военную поддержку суньятсеновскому Гоминьдану, рас­сматривала его как массовую общенациональную организацию, а КПК — как политический авангард, который сумеет стать дейст­венным руководителем этого единого фронта победоносной борь­бы китайского народа против милитаризма и империализма и тем самым перехода революции на новый этап. Для руководителей Коминтерна — сторонников мировой социалистической револю­ции — вопрос правомерности такого вмешательства во внутренние дела Китая, естественно, не вставал.
Проблемы единого фронта были в центре внимания очеред­ного, III съезда КПК, состоявшегося с 10 по 23 июня 1923 г. в Гуанчжоу, куда к этому времени уже переехал из Шанхая ЦК и где коммунисты имели теперь возможности для легальной рабо­ты. 30 делегатов съезда представляли 420 членов партии. В от­четном докладе Чэнь Дусю была охарактеризована вся сложность развития партии, претендовавшей быть пролетарской, но делав­шей только первые шаги по организации рабочего движения. Еще меньше партия успела сделать по организации крестьянского дви­жения. Во внутрипартийной жизни вызывали тревогу уже появив­шиеся групповщина и фракционность, слабая связь некоторых членов партии с парторганизациями, неуплата членских взносов (деятельность партии в основном финансировал Коминтерн).
Главный вопрос работы съезда — вопрос о вступлении в Гоминьдан. Большинство съезда (Чэнь Дусю, Ли Дачжао, Цюй Цюбо, Чжан Тайлэй и др.) поддержало директиву Коминтерна об индивидуальном вступлении коммунистов в Гоминьдан при со­хранении организационной и политической самостоятельности партии. Меньшинство (Чжан Готао, Цай Хэсэнь и др.) критико­вали эту идею с левацких, сектантских позиций. Резолюция об индивидуальном вступлении в Гоминьдан была принята незначи­тельным большинством, что свидетельствовало о влиянии левац­ких настроений, существенно сказавшихся в дальнейшем на поли­тике партии. В ЦК было избрано 9 человек: Чэнь Дусю, Ли Дачжао, Цай Хэсэнь, Ван Хэбо, Мао Цзэдун, Чжу Шаолянь, Тань Пиншань, Хуан Дэлун (Сян Ин), Ло Чжанлун. Генераль­ным секретарем ЦК КПК в третий раз был избран Чэнь Дусю.
Решения съезда послужили одной из предпосылок активного участия коммунистов в реорганизации Гоминьдана, в фактичес­ком создании единого фронта. Как уже говорилось, Ли Дачжао