Елена Доброва - Громкие убийства

То, что происходило дальше, напоминало в большей степени всеобщее безумие. Опьяненные яростью парижане устроили непристойные пляски вокруг изуродованного тела, отовсюду слышались непотребные слова только что сочиненных песен. На труп вновь сыпались палочные удары, мертвого Кончино беспрестанно пинали ногами, однако самое страшное было еще впереди…

Неожиданно для всех какой-то мужчина подбежал к телу ненавистного врага, вытащил из-за пояса нож и отрезал Кончини нос. Положив в карман окровавленный кусок, человек во всеуслышание заявил, что это его трофей.

Поступок незнакомца послужил сигналом к действию. Толпа набросилась на изуродованное тело убитого, каждый хотел получить что-нибудь на память от королевского любовника, правившего страной на протяжении нескольких лет.

Озверевшие люди (если их только можно назвать людьми) унесли с собой все, что только смогли отрезать от тела покойника: пальцы на руках и ногах, уши, губы, гениталии, просто кусочки тела, в том числе вырезки из ягодиц и куски кожи с мясом…

После этого изуродованный труп протащили по всем парижским улицам. Он представлял собой окровавленное месиво, в котором трудно было различить останки человека.

Вид крови, видимо, действовал на горожан возбуждающе. Очевидцы свидетельствовали, что один из «сопровождавших» мужчин на глазах у беснующейся толпы опустил свою руку внутрь изуродованного тела, вынул ее окровавленную и, смакуя, облизал. Следом за ним другой изувер вырезал сердце, испек его на горящих углях и съел, полив соусом.

Наконец жалкие останки Кончино Кончини, бывшего маршала д’Анкра, любовника королевы, принесли на Новый мост. К тому времени тело уже представляло собой скелет, покрытый разодранными в клочья, окровавленными и грязными кусками мяса. На глазах у всех собравшихся это кровавое месиво торжественно сожгли. Над телом даже не была прочитана молитва…

Такой цинизм и дикое варварство поражают воображение. Казалось бы, люди, вступившие в цивилизованный мир, не должны так себя вести, но, когда дело заходит о мести, о гуманизме забывают. Видимо, это как раз такой случай.

Королева, узнав о суровой казни своего любовника, пришла в неописуемый ужас. Когда у нее спросили, как сообщить о гибели Кончини его законной супруге, королева не сумела посоветовать ничего дельного.

Мария Медичи опасалась за свою собственную жизнь, она не желала повторить «торжественного шествия» Кон­чини. Народное возмущение не затронуло королеву лишь по той причине, что она была правящей особой, и расправа над ней могла стать причиной многочисленных арестов. Надругательство же над королевским фаворитом прошло для народа безнаказанно.

Впрочем, Людовик тоже опасался за жизнь Марии Медичи. Несмотря ни на что, он оставался ее сыном. Мария была изолирована от внешнего мира в своих покоях, ее отдалили не только от государственных дел, но и от участия в дворцовых празднествах и церемониалах. Все попытки королевы-матери добиться свидания с сыном оказывались безрезультатными. На все ее письменные и устные просьбы о встрече Людовик отвечал однообразно: «Я очень занят».

Желая хоть как-то оправдать себя в глазах сына и спасти собственную репутацию, Мария неоднократно повторяла, что, если бы Людовик посвятил ее в свои планы, касающиеся Кончини, она сама бы привела любовника к коронованному юноше. Но, разумеется, подобные признания уже ничем не могли помочь свергнутой королеве-матери.

Судьба Элеоноры Галиган, законной супруги Кончини, оказалась не менее печальной, чем судьба ее мужа. Безо всякого предупреждения женщина была арестована. Людовик мечтал отомстить не только Кончино, но и Элеоноре, помогавшей мужу в осуществлении его коварных планов.

Примечательно, что обвинение было предъявлено бывшей фаворитке лишь через несколько дней после ареста. Поскольку ее свадебный контракт предусматривал раздельное владение имуществом, судьям пришлось изрядно потрудиться, чтобы отобрать в государственную казну особняки и имения Галиган.

Элеонору обвинили в участии в заговоре, приведшем к убийству отца Людовика XIII Генриха IV, но основное внимание было акцентировано на колдовстве.

Женщина, болевшая какой-то загадочной болезнью, пыталась излечиться при помощи различных магических средств, кроме того, она умела предсказывать будущее по внутренностям животных. Это и послужило основанием для предъявления обвинения.

В некоторых письменных источниках, дошедших до наших дней, говорится, что на эшафоте Элеонору Галиган спросили, каким колдовским путем она сумела подчинить себе королеву. На что осужденная ответила: «Превосходством, которое существо, сильное духом, имеет над другими».

Лжедмитрий I известен современникам XXI столетия по многочисленным историческим эссе и художественным повествованиям как русский царь-самозванец, который продержался на русском троне всего год. Временные рамки его правления определяются в учебниках истории государства Российского периодом с 1605 по 1606 год. Первые упоминания о Григории Отрепьеве-Лжедмитрии относятся к 1601 году. Тогда поляки объявили о том, что в их государстве появился сын Ивана IV, Дмитрий.

Сегодня многие современные исследователи говорят о времени появления Лжедмитрия как об одном из самых трагических и драматичных событий в русской истории. Григорий Отрепьев не случайно назывался именем царевича Дмитрия. Дело в том, что его семья издавна была связана с угличской резиденцией сына Ивана IV.

Когда-то давным-давно Отрепьевы выехали из Литвы и поселились в Угличе и Галиче. В 1577 году братья Отрепьевы были награждены русским царем поместьем, находившимся в Коломне. Тогда младшему из братьев едва исполнилось 15 лет. Спустя некоторое время он женился, и у него появился сын, которого отец нарек Юрием. В то время никто даже и подумать не смел о том, что недавно родившийся мальчик впоследствии сыграет важную роль в одном из главных политических событий Российского государства.

Примечательно, что Юрий Отрепьев родился в один месяц с сыном русского царя Дмитрием. Многие видели в этом доброе предзнаменование, которое, впрочем, как показало время, так и не осуществилось.

Отец Юрия Отрепьева, Богдан, служил в царской армии и смог получить только лишь звание стрелецкого сотника. Вполне возможно, что он дослужился бы и до генерала, если бы не преждевременная смерть.

Судя по воспоминаниям современников, Богдан имел нрав буйный и неугомонный. Его к тому же часто видели в Немецкой слободе в Москве, где пьяные драки в кабаках и прямо на улицах являлись событием самым обычным и повседневным. В одном из таких «боев» и погиб Богдан Отрепьев.