КОБ - Психологический аспект истории и перспектив нынешней глобальной цивилизации

Что-то аналогичное могло бы возникнуть в Северной Америке, но не возникло. Почему? — вопрос особый, для ответа на который надо изучать легенды североамериканских индейцев и возпринять в себя всю ту прошлую действительность жизни на Северо-Американском континенте, что стоит за повествованиями дошедших до наших дней издревле индейских сказаний.

Взгляните на карту и прикиньте, сколько Англий поместится на Восточно-Европейской равнине? Из регионов становления древних цивилизаций по размерам с нею сопоставимы только: Китай, но в нём более разнообразные природно-географические условия, что изключало в древности общность культуры в разных зонах этого региона и, как следствие, — изключало формирование протяжённого биополевого «антенного поля».Древний Египет, вытянувшийся узкой полосой вдоль Нила. Поскольку культура была более или менее однородной на севере и юге, его «антенное поле» по одному из линейных размеров сопоставимо с древнерусским доисторическим, но многократно проигрывало ему по площади (т.е. качество сигнала, которое оно было способно принять могло быть только многократно хуже). К тому же и природно-географические условия там были иные, а безопасность населения в вопросе защиты от соседей могла быть обеспечена только военно-техническим паритетом или превозходством, а не природно-географическими факторами.

Рубежом, разделяющим эпохи «доисторическую» и «истори­чес­кую», является появление не столько календаря, а начало летоисчисления на основе календаря и привязки памятных событий к их реальным датам по принятому летоисчислению. До начала этого процесса истории нет, а её место в культуре занимает эпос. В эпосе же значима составляющая художественного вымысла, вследствие чего в эпосе однородные или в чём-то сходственные события разных эпох могут объединяться в одно эпическое событие, также и эпические персонажи могут представлять собой собирательные образы их реальных жизненных прототипов, живших подчас тоже в разные времена. Кроме того, эпос, представляя собой совокупность тематически своеобразных сказаний во многом изолированных друг от друга сюжетно, может не соблюдать не только хронологии, но и реальной последовательности течения событий, не говоря уж о том, что неблаговидное эпос склонен забывать либо переносить с народа (носителя эпоса) на исторически реальных, но мифологизированных, или вымышленных врагов.В отличие от эпоса, история обязывает к точности: когда? — дата; кто? с кем вместе? что именно сделали? А философия истории на этой основе обязывает дать и ответ на вопросы: вследствие чего? для чего (с какими целями)? хорошо это или плохо и в каких аспектах?

Технико-технологический прогресс тогда протекал медленно, и потому его влияние на жизнь и психику людей можно не разсматривать.

Т.е. утверждение о том, что «рабский труд не эффективен», не является универсальным. Иначе бы культура человечества никогда не знала рабовладения. Другое дело, что рабский труд эффективен на основе не всякой технико-технологической базы, и психика не всех индивидов такова, что их удаётся обратить в рабов.

Статистический разброс индивидуальных показателей может быть весьма широким: одним систематическое общение с двумя десятками людей уже в тягость, но не потому, что эти люди им неприятны, а потому, что они не помнят, кто из них, когда и что именно сказал им и сделал, и что они сами кому-либо из них сказали и сделали; а легенды повествуют, что некоторые полководцы древности и исторически недавнего прошлого поимённо знали и различали всех в своей армии численностью в несколько десятков тысяч человек, помня и кое-какие сведения из их биографий.

«Шапочное знакомство» — идиома русского языка, подразумевающая, что люди узнают друг друга при встречах, приветствуют друг друга снятием своих шапок и поклоном, но о жизни друг друга не знают ничего достоверного или мало что знают, вследствие того, что у них нет общих дел ни в труде, ни в отдыхе.

В сюжете сказки “Снегурочка” Мезгирь, вызвавший к себе и отвергший Любовь Купавы из-за того, что пал жертвой страстного желания обладать Снегурочкой, приговаривается к изгнанию.

Рождённый в общине изгой не может не быть подторможен сознанием своей вины перед общиной и родовыми эгрегорами, в которых живёт и община, которой он противопоставил себя, и которая поддерживает родовые эгрегоры, взаимодействующие с общебиосферными эгрегорами в районе конфликта «изгой — община».

Т.е. «импортно-экспортный» обмен особой роли не играет.

Э.Б.Тайлор (английский этнограф второй половины XIX века) в своей книге “Первобытная культура” (М., 1989 г.) сообщает о жизни племён североамериканских индейцев, в культуре которых были ритуально оформленные традиции, направленные на то, чтобы из числа подростков выбрать тех, кто в будущем сможет эффективно осуществлять в племени разнородные по своей сути управленческие функции — шаманов, вождей, знахарей и т.п.

Это касается и военных аспектов, хотя мы их пока не разсматриваем.

Хотя могла временами возникать тирания традиций, утративших адекватность изменившимся обстоятельствам жизни.

Эту составляющую именно женской деятельности в древней Руси хорошо показал А.С.Пушкин в “Русалке”.

В материалах Концепции общественной безопасности об алгоритмике становления личности см. в работе ВП СССР “Диалектика и атеизм: две сути несовместны”.

Однако в этом утверждении есть одно умолчание: по умолчанию предполагается, что и те, и другие живут и действуют в русле общей для них концепции организации жизни общества. Если концепции разные, то для каждой концепции — своя статистика разпределения мужчин и женщин по избранным показателям: адекватно предвидеть — адекватно объяснить.

При этом по отношению к тем, кто входит в ядро устойчивости этого эгрегора, всё, что в культурах Востока и Запада выразилось как самураи, ниндзя, монахи-воины, иезуиты, ассасины, участники воинских орденов и братств, “элита” СС и самый крутой спецназ вооружённых сил или спецслужб, — представляет собой что-то подобное детским играм в песочнице в «казаки-разбойники»: конечно, если смотреть по итоговым результатам на эффективность, а не на эффектность действий. Когда в разрушенной стране «крутой спецназ» ударом ладони проламывает железобетонные плиты, а накачанные верзилы — представители спецназов иных государств — в показательных поединках на встречах по обмену опытом, не понимая, что произходит, валятся как снопы от лёгкого прикосновения, казалось бы не способного свалить даже ребёнка, — это эффектно. Но когда политики-агрессоры и работающие на них воротилы бизнеса и военачальники врага сами принимают и воплощают в жизнь самоубийственные для их планов решения — это эффективно. Но вопрос: “Почему и под воздействием чего они поступают именно так?” — для большинства не встаёт, даже в среде профессиональных аналитиков. Для понимания этого надо мыслить не только глобально-управ­лен­чески, но и быть в ладу с Промыслом.