Мирослав Морозов - Воздушная битва за Севастополь 1941—1942

Мы вылетели только вдвоем. Вблизи фронта показалась шестерка Ил-2, шедшая без прикрытия на штурмовку в район до­лины Бельбек. По радио я услышал короткий сигнал предупре­ждения. Командир переходил в атаку, а я, прикрывая его, шел сбоку.

Стремительный вираж, и под углом 30 его очередь впи­лась в русский штурмовик в районе кабины. Неприятельский самолет тут же вспыхнул и упал. В следующий момент раздал­ся его голос: «Видел, как я сделал это? Атакуй следующего!»

Я выполнил его прием, и Ил-2 врезался в землю. «Повто­ри!» Почти как в учебном бою: тот же заход на цель, короткая очередь, и третий штурмовик падает горящим. От первой ата­ки Мёльдерса прошло менее 12 минут.

«Вот, видишь, ты тоже можешь это», — были его слова. Потом он развернулся в сторону своего аэродрома, и через полчаса мы благополучно приземлились… За бокалом шам­панского мы отмечали боевые успехи. За столом сидели не оберст и обер-фельдфебель, а боевые товарищи, которых объединяла общая задача».

Ко всему вышеизложенному следует добавить следующее. В своих мемуарах Г. Кайзер относит вышеописанный вылет к 8 ноября, что явно не соответствует ни советским, ни немецким документам. В тот день немецкие истребители действовали на керченском направлении, а ВВС СОРа никаких потерь не понесли вовсе. Данные о сбитии Кайзером двух Ил-2 8 ноября внесены в книгу, посвященную истории 77-й истребительной эскадры, исключительно на основании его слов. В то же вре­мя по журналу боевых действий он сбил один И-153 и один Ил-2 4 ноября. Еще один Ил-2 сбил унтер-офицер Бергер. Если предположить, что в журнале была скрыта воздушная победа Мёльдерса, все как будто встает на свои места. На то, что воз­душный бой имел место раньше указанной Кайзером даты, наводит и тот факт, что единственной потерей Ил-2 авиагруп­пы СОРа между 5 и 30 ноября стала машина, упавшая в море при посадке на аэродроме Херсонесский маяк 6 ноября.

Увы, неудачным налетом на колонну в районе Сарабуза неприятности советской стороны в тот день не закончились. В 17.00 для атаки аэродрома в окрестностях этого же города вылетело 6 И-153 в штурмовом варианте в сопровождении двух И-16. Лететь в этот растревоженный улей такими силами было равносильно самоубийству. Тем не менее летчикам уда­лось проштурмовать стоявшие на летном поле немецкие са­молеты, доложив об уничтожении 15 из них. На отходе их ата­ковала шестерка Bf-109. Поскольку на советских самолетах практически не осталось боезапаса, немцам удалось нанести группе тяжелые потери. Пропали без вести два И-153 и один И-16 (летчики Гринько, Ширяев, Жалковский), а И-16 командира звена 3-й эскадрильи 8-го иап ст. лейтенанта И. С. Басова получил такие повреждения, что после приземления был списан. Летчик получил ранения. Эти успехи записали на свой счет командир группы обер-лейтенант К. Уббен (И-153 — 54-я победа), лейтенант Шоппер (И-16 — 8-я победа) и, возможно, все тот же Г. Кайзер (И-153 — 20-я победа). Совершенно ясно, что причиной успеха немецких асов стали ошибки советского командования, а не мастерство пилотов «мессершмиттов». В результате 4 ноября советская сторона лишилась семи самолетов, три из которых являлись столь драгоценными для нее штурмовиками. Лишь однажды в течение ноября — декабря суточные потери авиации СОРа смогли сравняться с этой цифрой. Немцы признают в этот день повреждение одного истребителя в воздушном бою, аварию другого при посадке в Сарабузе и катастрофу третьего при перелете из Чаплинки. При этом погиб унтер-офицер Шмидт.

Пока советская авиация наносила удары по двигавшимся в тылу немецким колоннам, войска противника приступили к штурму передового рубежа и добились при этом определенных успехов. Особенно тяжелое положение сложилось в районе Дуванкоя, где наступали части немецкой 132-й дивизии. Как бы ни были велики достижения черноморских авиаторов в борьбе с немецкими обозами, их отсутствие над линией фронта ощущалось очень сильно. Летчики были бы рады оказать поддержку обороняющимся войскам, но в те критические дни стабильный фронт обороны отсутствовал, а наскоро сколоченные подразделения морской пехоты не умели и не стремились обозначить свой передний край. Командование сухопутной обороны главной базы не успело организовать взаимодействие с ВВС и прислать в их штаб своих представителей. Все это привело к тому, что летчикам, опасаясь поразить свои же войска, пришлось наносить удары на удалении 2—3 км от переднего края, т. е. не по первым наступающим эшелонам немецких войск, а по их резервам и артиллерийским позициям. В любом случае такая поддержка была более действенной, чем удары по абстрактным колоннам на расстоянии 30—60 км от Севастополя.

Первым днем такой поддержки стало 5 ноября, когда две группы по 10 И-5 в сопровождении истребителей атаковали районы сосредоточения немецких войск в районе Дуванкоя. Во втором вылете нашей ударной группе пришлось вступить в бой с четверкой Bf-109, которые, по-видимому, осуществляли эскорт своих бомбардировщиков. В качестве объекта атаки одна из пар «мессершмиттов» выбрала И-5 заместителя командира эскадрильи 11-го шап капитана Н. Т. Хрусталева. Летевший рядом лейтенант В. Фомин попытался защитить командира и якобы сбил одного из нападавших (не подтверждается). Второй немецкий самолет завершил атаку и поджег машину Хрусталева. Возглавлявший воздушный эскорт капитан К. Д. Денисов вспоминал, что И-5 в этот момент летел на небольшой высоте и его пилот мог без труда посадить машину и спасти свою жизнь. Но внизу были немцы, а перспектива плена не прельщала летчика. Вместо посадки он под крутым углом направил свой старый истребитель в скопление немецкой техники... «Огненный таран» Хрусталева стал первым подобного рода подвигом в авиации Черноморского флота.

Убедившись в том, что действия в районе линии фронта сопряжены с сильным противодействием противника, 6 ноября советское командование предприняло вторую попытку подавить активность авиации противника ударом по аэродрому Сарабуз. Налет должны были произвести четыре Ил-2 в сопровождении двадцати истребителей различных типов, часть из которых также использовалась в качестве штурмовиков. В 11.20 советские самолеты появились над аэродромом Спат. По результатам штурмовки пилоты доложили об уничтожении 9 (шесть Bf-109 и трех Ju-88) и повреждении 7 вражеских машин. Немцы точных цифр не называют, но признают, что находившаяся в этот момент на аэродроме группа III/StG 77 понесла чувствительные потери. Еще два самолета (советские летчики определили их как Не-126 и PZL-24) были сбиты при попытке взлететь. Увы, вскоре на месте боя появились «мессершмитты», стартовавшие по тревоге с соседнего аэродрома. Завязавшаяся схватка окончилась для советской стороны крайне неудачно. За один сбитый сержантом Шелякиным Bf-109 (не подтверждается), нам пришлось заплатить тремя Як-1, одним ЛаГГ-3 и одним И-16 (пилоты Петров, Швачко, Сидоров, Сабуров, Тушаков пропали без вести). Еще четыре самолета получили повреждения, а один летчик был ранен.