Мирослав Морозов - Воздушная битва за Севастополь 1941—1942

С другой стороны, в еще большей степени изменилась не­мецкая группировка. 18 ноября в распоряжение Манштейна из резерва группы армий «Юг» поступила 24-я пехотная диви­зия, а две другие — 73 и 170-я (последняя закончила сосре­доточение под Севастополем только к 21 декабря) — были пе­реброшены из района Керчи. Фактически же ударная сила 11–й армии под Севастополем увеличилась более чем в два раза, поскольку теперь немцы подтянули к городу тяжелую артил­лерию (четыре полка и два дивизиона орудий резерва главно­го командования), которой им очень не хватало в период пер­вого штурма.

Манштейн рассчитывал начать новый штурм уже 27—28 ноября, но ему помешала погода. Непрерывные дожди, обру­шившиеся на полуостров, сделали непроходимыми грунто­вые дороги, в то время как суровые морозы на Украине выве­ли из строя четыре из пяти паровозов тыла армии. Пока гер­манский командарм ждал, когда запасы снарядов достигнут запланированной нормы, произошли новые изменения в стра­тегической обстановке. 29 ноября войсками Красной Армии был освобожден Ростов-на-Дону. Под ее ударами войска 1–й танковой группы начали отступление и только в начале декаб­ря смогли стабилизировать свой фронт на рубеже реки Миус. Туда из состава армии Манштейна убыла 73-я пехотная диви­зия, предназначавшаяся для развития успеха в ходе будущего штурма. Вслед за этим последовало поражение группы армий «Центр» в Московской битве. В любой момент из состава 11–й армии могли быть изъяты новые соединения, что сделало бы любую попытку наступления и вовсе лишенной шансов на ус­пех. В этой непростой для германского командования обста­новке 8 декабря вышла директива Гитлера № 39, в которой, несмотря на приказ «немедленно прекратить все крупные на­ступательные операции и перейти к обороне», группе армий «Юг» ставилась задача полностью овладеть Крымом и при возможности перенести боевые действия на Кавказ. Несо­мненно, что таким образом фюрер пытался добиться легкого, как ему казалось, успеха, который можно было бы использо­вать в целях пропаганды. Начало штурма, который должен был решить судьбу Севастополя, назначили на 17 декабря.

Советская сторона заметила перегруппировку немецких войск в Крыму и не сомневалась, что долго ждать нового штурма не придется. Перехода немцев в наступление ждали и 26 ноября и 8 декабря, но после того, как стало ясно, что на центральном участке советско-германского фронта обста­новка резко изменилась не в пользу вермахта, тревога начала постепенно отступать. 10 декабря из Севастополя на Кавказ убыл вице-адмирал Октябрьский, который перед отплытием намекнул всем остававшимся, что скоро немецкие войска бу­дут окончательно отброшены от Севастополя, а возможно, даже из Крыма. Что скрывалось за этими словами, стало ясно в середине месяца, когда штаб Приморской армии получил приказание разработать план своего наступления, направ­ленного на сковывание сил противника и недопущение их пе­реброски на Керченский полуостров. Оказывается, еще в нача­ле декабря в Генеральном штабе РККА возник замысел высад­ки крупного десанта в районе Керчи и Феодосии, имевшего последующую задачу полного освобождения Крыма. Такие перемены в обстановке не могли не радовать, но именно они притупили бдительность советской стороны накануне тяже­лых испытаний.

Обстановка в воздухе была также переменчивой. В начале месяца продолжился процесс ослабления люфтваффе, нача­тый еще после провала первого штурма. Конкретно он выра­зился в переброске группы III/JG 77 за исключением 7-й эс­кадрильи из Сарабуза в Мариуполь. В результате в небе Кры­ма немцы в промежутке с 3 по 15 декабря располагали всего восемью «мессершмиттами». Группа пикировщиков III/StG77 оставалась на месте, но ее боевой состав после налетов со­ветской авиации 23—24 ноября долго не мог восстановить­ся. Многие летчики получили отпуска, столь необходимые им после пяти месяцев беспрерывных боев.

Численный состав авиации СОРа (на 2 декабря она со­стояла из 4 Пе-2, 6 Ил-2, 4 Як-1, 5 МиГ-3, 6 И-16, 13 И-153, 8 И-5, 4 У-26, 11 МБР-2) в рассматриваемый период изменился незначительно. На смену потерянным самолетам с Кавказа периодически перебрасывались новые [3] В октябре 1941 г. ВВС ЧФ получили от промышленности и ВВС других флотов 7 ДБ-3, 9 Пе-2, 20 Ил-2, 6 Як-1, 3 МиГ-3, 4 ЛаГГ-3; в нояб­ре — 7 ДБ-3, 15 Як-1, 6 МиГ-3; в декабре — 2 Як-1, 1 МиГ-З и 4 ЛаГГ-3. . 4 декабря летчики 5-й эскадрильи 32-го иап под командованием Михаила Авдеева перегнали в Севастополь партию «яков», после чего влились в состав 8-го иап на правах 5-й (затем 1–й) эскадрильи. На тот момент 5-я эскадрилья, без сомнения, являлась лучшим под­разделением истребительной авиации ВВС ЧФ и имела на своем боевом счету 32 воздушные победы. Помимо Авдеева в ее составе служили такие заслуженные пилоты, как ст. лейте­нант Капитунов и мл. лейтенант Щеглов. Под командование Авдеева перешла и сводная группа «яков» и «мигов» из соста­ва 9-го иап, на которых летали ставшие знаменитыми позднее ст. лейтенанты Калинин, Поливанов, лейтенанты Алексеев, Ватолкин, Гриб, Котров, мл. лейтенант Качалка, сержант Ше­лякин.

Командование стремилось максимально расширить и раз­грузить аэродром Херсонесский маяк для того, чтобы органи­зовать на нем базирование ударных машин. Как мы уже писа­ли ранее, с середины ноября здесь стало временно базиро­ваться звено Пе-2. 3 декабря оно убыло на Кавказ, но в ночь на 4-е Херсонесский маяк впервые принял ДБ-3 — целое зве­но под командованием ст. лейтенанта М. И. Буркина. Этот за­служенный авиатор впоследствии стал командиром 5-го гвардейского минно-торпедного полка (преобразованный 2-й мтап) и в конце войны получил звание Героя Советского Сою­за. В ночь на 8-е в состав авиагруппы влилось звено Пе-2 под командованием ст. лейтенанта И. Е. Корзунова, днем тех же суток — четыре Ил-2 во главе с командиром 18-го шап пол­ковником A. M. Морозовым. Немецкая зенитная артиллерия оказалась не готова к встрече с бронированным штурмови­ком русских, в результате чего их результаты при совершении боевых вылетов оставались на довольно низком уровне. Это позволило пилотам 18-го полка накопить значительный бое­вой опыт и достичь немалых успехов. Достаточно сказать, что трое из пилотов базировавшейся на Херсонесе неполной штур­мовой эскадрильи — Ф. Н. Тургенев, В. Н. Куликов и Н. И. Нико­лаев — стали к концу войны Героями Советского Союза. Ко­мандовал самой эскадрильей Герой Советского Союза капи­тан А. А. Губрий, удостоенный высокой награды еще в ходе советско-финляндской войны за спасение с риском для жиз­ни экипажа сбитого самолета.

Таким образом, несмотря на потери, состав авиагруппы СОРа продолжал постепенно увеличиваться. К моменту начала немецкого штурма она обладала, по нашим расчетам, пример­но 78 боевыми самолетами (с учетом неисправных самолетов в частях, но без учета техники в ремонтных мастерских [4] По состоянию на 20 декабря в 20-й авиаремонтной мастерской в Севастополе числилось 2 Ил-2, 8 Як-1, 7 ЛаГГ-3, 10 И-16, 1 И-153, 4 И-15бис и 3 МБР-2. ), в том числе 3 Пе-2, 3 ДБ-3, 13 Ил-2, 8 Як-1, 2 МиГ-3, 10 И-16, 15 И-153, 6 И-5, 5 У-26, 1 Р-5, 1 КОР-1, 2 ГСТ и 9 МБР-2. Их ко­личество могло бы быть большим, если бы это позволяла ем­кость аэродромов. Получилось, что с конца ноября господ­ство в воздухе над Севастополем перешло к советской авиа­ции, но ее силы были настолько ограниченны, что сам факт перехода господства к русским мало чем угрожал германской стороне. В любой момент она могла перенацелить главные силы IV авиакорпуса на севастопольское направление и вер­нуть себе утраченное.