Андерс Стриннгольм - Походы викингов

Новейшие историки ищут причины удивительных успехов и счастья норманнов в недостаточном управлении государства, в слабости правительств, в честолюбии и несправедливости вельмож. Распад империи после смерти Карла Великого не был бедствием как для нее, так для народов и человечества. Но беспрестанные дележи земель между государями его дома, их шаткие взаимные отношения и продолжительные несогласия имели гибельные последствия как для них самих, так и для человечества. Великие подручники духовного и светского сословия незаконно присвоили себе права величества в своих герцогствах и графствах, иногда бунтовали против короля, иногда враждовали друг с другом. Презираемая королевская власть с каждым днем приходила в упадок. В жестоко угнетенном народе исчезла всякая воинственность; образ мыслей у всех становился рабским; ни в городах, ни в селах не стало участия к общему делу, никто и не помышлял об общем благе. Обнищавшие и угнетенные сословия с охотою приставали к норманнам для отмщения своим притеснителям; даже великие вассалы для своих мстительных и властолюбииых замыслов нередко искали помощи у викингов и с этой целью даже помогали им занимать укрепленные города и замки.

Таким положением дел норманны умели пользоваться превосходно: с каждым новым походом они больше знакомились с расстроенным состоянием государства, всякий раз делались отважнее и страшнее, тем чаще приходили опять и тем лучше учились соединяться в большие массы. Оттого-то франки никогда еще не имели такого злого врага; нападения народа, так же хорошо знакомого с сушей, как и с морем, были так необыкновенны, новы и оригинальны, что не знали никаких мер к защите от них. Французы еще до сих пор удивляются тому, что норманны так часто и с такой легкостью могли плавать по Сене, потому что на ней много излучин между Парижем и Руаном, да и само течение представляет великие препятствия, так что и в настоящее время стоит немалого труда провести барку вверх по этой реке. Принимая это во внимание и видя из показаний старинных летописцев, что норманны со всем флотом., из 150 судов и более, повторяли часто этот маневр, притом что в неприятельской земле, на реке, берега которой были густо населены жителями, представлялось столько способов к сопротивлению, нелегко объяснить предприятия норманнов и бездействие франков.

Полагают, что реки Франции, так же как и прочей Европы, получали прежде гораздо больше воды из множества болот и дремучих лесов и плавание по ним не встречало таких затруднений, как в наше время. Все остальное, думают, надобно приписать чрезвычайной отваге и быстроте норманнских предприятий, потом их знакомству с опасностями на воде и великому искусству управлять судами, так что ни один народ не мог состязаться с ними на море. Их суда были одинаково приспособлены как к весельному, так и парусному ходу; норманны умели пользоваться приливом и отливом для входа в Ceнy, Луару, Гаронну и другие реки: считают вероятным, что они в то время, когда прекращался прилив, устраивали свои склады для добычи и припасов, чтобы удобнее и быстрее продолжать свое путешествие.

Секрет их военной тактики состоял в удивительной быстроте маршей; при том они держали в тайне свои намерения и появлялись обыкновенно там, где меньше всего их ожидали: монахи монастыря Сен-Жермен-де-Пре, уединенно лежавшего неподалеку от Парижа, никогда не забывали из предосторожности ставить конные пикеты, которые должны были извещать их о приближении неприятелей. В день Пасхи, когда вся братия слушала обедню, норманны подошли с такой быстротой, что пикеты едва смогли подать знак и монахи едва успели спрятаться в колодцы и другие убежища.

Другое главное свойство их военного искусства, если дело шло о настоящем сражении, заключалось в умении выбирать крепкое положение, потому что главное дело тактики было известно древним обитателям севера: они особо любили выбирать высоты; тогда нападающему было трудно пускать свои стрелы и дротики или взбираться на гору, занятую неприятелем, не расстроив своей боевой линии, между тем как войско, занимавшее высоты, могло нападать с большим успехом и с большей силой бросать в неприятеля камни и копья, Реки, болота, ручьи и рвы служили им для прикрытия фронта и фланга. Но особо они старались занимать такие позиции, чтобы солнце и ветер были у них с тыла. Смотря по качеству места сражения и другим обстоятельствам, они строили свое войско в форме пирамиды или конуса [39] Этот образ построения поиска, общеупотребительный в Скандинавии, называется «свиная голова» (svinbufvid); войско же, так устроенное, называется svinfulka. или вытягивали его в линию, с центром и крыльями. Находят, что они знали употребление резервов, как для смены сражающихся, так и для обхода неприятеля во время боя и для удара ему в тыл. [40] Сага об Олафе Святом, ССXXІІІ, Сага о Сверрире, XLVI.

При нападении превосходящего числа пехоты или конницы все войско строилось в форме четырехугольника или круга и составляло сплошную массу щитов: самый первый ряд четырехугольника или кольца упирал свои копья тупыми концами в землю, а острия направлял на грудь всадников; следующий за ним ряд устремлял копья на грудь неприятельских лошадей, и весь отряд представлял неприятелю со всех сторон непроницаемый фронт. [41] Сага о Харалиде Суровом, XCІІ. Иностранные летописцы или не сообщают вовсе никаких, или сообщают очень неважные известия о военном искусстве норманнов, потому что тогдашние составители летописий мало о том заботились. Черты этого искусства собраны в древних северных сагах.

Но ничто не делало их такими страшными, как их презрение к смерти: самые дерзкие, необдуманные замыслы были для них забавой. Скорее они позволяли себя изрубить в куски, нежели сдаться. От Эльбы до Пиренеев все трепетало перед ними.

В честь славных вождей, до сих пор командовавших викингами, кроме Бьерна Иернсиды, названного во французских летописях «королем войск и вождем всего опустошения», и Гастинга, его воспитателя, которого описывают там как самого страшного из викингов, упоминаются еще Аскер или Оскер (Oscheri), Рерик, Сидрок, Готфрид, Рагнар и Веланд. Но никого так не боялись, как грозного Гастинга.

Ужас прошел по всей стране, когда молва возвестила его возвращение из Италии. Король созвал на совещание князей, графов и епископов государства. Многие советовали воевать и обещали королю помощь. Но Карл считал вредным для страны продолжать ужасы войны и опасался полной гибели государства. Обсудив все обстоятельства, он, с общего согласия, послал Гастингу Сен-Дениского аббата с другими епископами для переговоров.

Считали победой и чудом красноречия епископов, что они сумели наконец уговорить этого свирепого человека. Гастинг, которому, вероятно, надоела бродячая жизнь викинга, имел свидание с королем, выторговал себе большую сумму денег, принял христианскую веру, получил во владение графство Шартр и поселился во Франции. И Веланд пришел ко двору короля, также принял крещение и, вероятно, получил землю.