Сергей Балмасов - Иностранный легион

«Часовой». 1960. № 410. С.18.

1920 г.

то есть — гражданскими

четверть литра

разный вид овощей или макарон

Итальянская колония

} им об этом ничего не известно, а в случае маневров всегда сообщают жандармам, то они категорически потребовали, чтобы мы повернули назад. Видя, что мы очень долго разговариваем, другие гумы стали подходить к нам; положение было самое критическое, и медлить было нельзя. Тогда я по-русски скомандовал: «Рысью, марш!» — и моя группа, смяв гумов, тронулась. Видя такую картину, гумы из револьверов дали несколько выстрелов, не причинив, однако, нам никакого вреда. Остальные гумы, услышав стрельбу, открыли по нас тоже стрельбу, но было уже поздно, т. к. мы успели ворваться в их цепь и открыли по ним убийственный огонь, результатом чего было 10 убитых и несколько раненых {

это я узнал только на суде

там стоял дисциплинарный батальон

и принадлежащие нам казенные вещи, так называемый «пактаж»

см. Бортневский В. Рабами не стали. Неизвестные страницы трагической истории русской эмиграции 1-й волны. // Учительская газета. 1989. 5 октября.

все трудное он как бы между прочим всегда брал на себя

Гиацинтова С. С памятью наедине. М., 1989. С. 461–462.

Она же. Записки. Воспоминания.//Личный архив Балмасова С.С.

Личные архивы Кирилла и Николая Гиацинтовых./г. Маунтэнсайд, штат Нью-Джерси, США/.

Конец ноября 1920 г.

я думаю, и другие тоже

в котором раньше служил Гиацинтов

8 человек офицеров или солдат

Значит — кому эта порция будет принадлежать.

у кого сохранились!

каждый подписавшийся становился на положение французского солдата с момента подписания контракта; 2} жалованье 100 франков в месяц; 3} служба во французских колониях; 4} при заключении контракта выдается 500 франков; 5} срок службы — 5 лет.

, и новая задержка приводила в уныние. Некоторых такая оттяжка расхолодила, и они, не дождавшись осмотра {

У всех, приехавших с Лемноса, было какое-то лихорадочное желание поскорее покончить с формальностями, и новая задержка приводила в уныние. Некоторых такая оттяжка расхолодила, и они, не дождавшись осмотра {

. У всех, приехавших с Лемноса, было какое-то лихорадочное желание поскорее покончить с формальностями, и новая задержка приводила в уныние. Некоторых такая оттяжка расхолодила, и они, не дождавшись осмотра {

с Лемноса, было какое-то лихорадочное желание поскорее покончить с формальностями, и новая задержка приводила в уныние. Некоторых такая оттяжка расхолодила, и они, не дождавшись осмотра {

медицинского

после приезда

при вербовке

офицерами

«смирно»

подпрапорщик

рядовым

нечто вроде ефрейтора

так он и назывался — «недельный бригадир»

ячмень

см. Гуро Анри Жозеф Эжен (1867–1946) — один из самых популярных генералов Франции периода Первой мировой войны. В 1915 г. он командовал французским экспедиционным корпусом в Дарданеллах, здесь был тяжело ранен, потерял правую руку. На Западном фронте командовал 4-й армией в Шампани. В период описываемых Гиацинтовым событий — генерал-губернатор Сирии. Позднее — генерал-губернатор Парижа и член Высшего военного совета Франции.

комендант

французов

Брюнон Ж., Маню Ж. Иностранный легион, 1831. 1955. М., 2003. С.332.

я не мог разогнуться в пояснице

Военная Медаль

наказания

приказ главнокомандующего Врангеля № 4185

Шерте

см. Так в тексте.

1931 г.

1927 г.

1928–1929 гг.

ГА РФ

От Г. Алферова — в Прагу, 1930 г. «…Страна Алжир находится, как всем известно, на берегу Средиземного моря. Мой приезд в Африку — уже второй — после Египта. В Египте был совсем другой климат. Там было жарче, чем здесь. Летом и здесь жарко, но в зимнее время идут дожди и дуют ветры. Но снега до 7 февраля не было. Живут здесь, как и в Египте, арабы, евреи и много испанцев. Конечно, есть и французы, как начальство, так и войско. Евреи, как и всюду, занимаются коммерческим делом, арабы и испанцы — обрабатывают землю. Растет здесь много пшеницы, но главное — это виноградорство. Еще растет здесь много масличного дерева, апельсинового, но таких деревьев, как у нас, на Дону, не замечено. Испанцы живут сносно, но арабы — бедно. Я служу в роте телефонистов, телеграфистов и радиотелеграфистов. Первые четыре месяца мне было учение. Казаков здесь немного, потому что они больше идут в кавалерию, которая стоит в Тунисе, в городе Сусе. Военной службы здесь почти нет — то есть винтовку берешь раз в неделю во время стрельбы. Остальное время провожу в классе, учишься, как в школе, с половины восьмого до половины десятого, и после обеда — с часу до четырех, а после — свободен. В девять часов — перекличка, и в десять — ложимся спать. Встаем — в половине седьмого, завтрак состоит из четверти литра кофе. В половине одиннадцатого — обед (суп, мясо и еще что-нибудь — когда рис, фасоль, макароны) и четверть литра вина. Хлеба дают один фунт в день (четыреста грамм). Ужин — в пять часов…» С.289. Данные документы содержатся в ГА РФ. Ф.6340. Оп.1. Д.7. Лл.1-12. От Сергея Валерьяновича Архипова, госпиталь Джерьял, Алжир, 8 мая 1923 г., А. А. Воеводину, в Прагу {

первое письмо

приема 1910 г.

я не разумею в том числе Чехословакию, которая являет собой поразительно удивительно-красивое исключение

как, например, генерал Пель

около двухсот!

«Croix de 0uerre»

} Сержант Василевский, студент Ярославского демидовского лицея. 3} Сержант Кроленко, студент Киевского политехникума. 4} Сержант Фролов, студент Московского императорского технического университета. Кроме того, высылайте Архипову и капитану Тихонравову…Нужно сказать, что все эти лица могут систематически присылать впечатления о жизни в Легионе. Со всеми Вашими остальными видами на будущее я вполне солидарен и, со своей стороны, желаю успеха в предстоящей неравной борьбе. Лично я, со своей стороны, не могу ничего сделать, ибо сам изнываю в другой борьбе — в борьбе за свою шкуру, за право жить… Конца ей еще не видно, а силы и энергия тают с каждым днем, с каждым часом… Но я выдержу и не сдамся! Единственная вещь — это смерть, которая может положить конец моему упрямству… Упрям я и настойчив в своих стремлениях, как осел. Даже здесь, в Легионе, я сделал карьеру — по выражению других «некоторых», которые даже мне завидуют. Как не говорите, а в глазах других быть начальником целого поста — для сержанта уже счастье! Они там, в своей голове, уложить не могут, что их покорный слуга в свое время, в гражданскую войну, командовал полками… Впрочем, черт с ними. На днях я Вам пришлю материал для рассказа, конечно, из жизни русских в Легионе, а Вы таковой обработайте и тисните куда-нибудь. Если можно, пишите чаще. Ваши письма для меня — больше воздуха. Прилагаю несколько неудачных фотографий. Удачные пришлю позднее. Крепко жму Вашу руку. Чувствую, что мы будем впоследствии друзьями — когда увидимся. Белокуров». Письмо девятое Белокурова из Марокко, с поста Касбах в Прагу, А.А. Воеводину, 11 октября 1923 года: «Здравствуйте, дорогой коллега! Ни одной газеты, ни одного журнала за все время от Вас не получал, а между тем в своем письме Вы упомянули о высылке мне «Студенческие годы» и так далее. Значит, затерялись в пути. У нас это случается часто и систематически. Готовлю Вам кое-какой материал для рассказов и пришлю в самом непродолжительном времени. Мне хотелось бы знать, не пробовали ли Вы когда-нибудь рисовать сценарии для кинематографа. Я, как только вырвусь из Легиона, думаю заняться кинематографией. Вы, наверное, знаете, что это — моя специальность. У меня есть материалы для постановки картины. Задача теперь — обработать его и сделать сценарий. Может быть, попробуем? Пока посылаю Вам несколько фотографий, более удачных — и в ожидании Ваших милых и приятных известий жму дружески Вашу руку. Белокуров». Письмо десятое Белокурова из Марокко, с поста Касбах в Прагу, А. А. Воеводину, 16 октября 1923 года: «Здравствуйте, дорогой коллега! Ну должен Вам сказать, что жизнь у меня на посту становится, как на вулкане. Нахальство «диссидентов» становится прямо-таки невыносимым. Среди бела дня подкрадываются, пользуясь сильно пересеченной местностью и благоприятными подступами, на 10–15 метров к посту и стреляют в упор. Вчера убили солдата моего поста — Лимезера {