Александр Островский - Солженицын – прощание с мифом

В связи с этим обращают на себя внимание показания, которые были даны в 1985-1986 гг. руководителем Ленинградского отделения РОФ Валерием Репиным. Будучи арестованным, он заявил, что ЦРУ имело самое непосредственное отношение к деятельности РОФ (64). Подобное заявление вызвало возмущения со стороны диссидентских кругов. Категорический протест по этому поводу заявил Государственный департамент США (65). С этим возмущением можно было бы согласиться, если бы оппонентами В.Репина были бы приведены не декларативные утверждения, а убедительные контраргументы.

Итак, какие бы зарубежные связи А.И.Солженицына мы ни рассматривали, всякий раз они выводят нас на спецслужбы. Причем тот материал, который пока удалось выявить свидетельствует, что это были главным образом французские и американские спецслужбы. Вопрос о том, когда именно писатель попал в поле их зрения и как именно строились его отношения с ними -это предмет специального исследования.

Когда в 1964 г. Александр Исаевич вернулся к замыслу «Архипелага» и предложил В.Т.Шаламову разделить груз написания этой книги пополам, тот, хорошо понимая, что она не может быть опубликована в СССР, потребовал гарантий, что это не провокация со стороны КГБ и не заказ ЦРУ.

Если бы В.Т.Шаламов усматривал в нем провокацию КГБ, можно не сомневаться, что с этого момента все отношения между ним и А.И.Солженицыным были бы прерваны. А поскольку они испортились лишь позднее, В.Т.Шаламов, видимо, склонен был подозревать, что за предложением А.И.Солженицына стоит заказ заграничных спецслужб, которые в обиходе принято обозначать одним словом ЦРУ. В связи с этим, близко знавшая В.Шаламова, И.Сиротинская приводит следующие слова последнего: «Пешкой в игре двух разведок я быть не хочу» и от себя добавляет: «ЦРУ Шаламова столь же мало привлекало, как и КГБ» (66).

Публикуя заметки В.Т. Шаламова и комментарии И. Сиротинской, редакция «Нового мира» предложила А.И.Солженицын дать пояснения к ним, что он и сделал. Можно было ожидать, что Александр Исаевич отвергнет бросаемые на него подозрения. Однако приведенные выше слова он оставил без комментариев (67)

Более определенно вопрос о связях А.И.Солженицына с ЦРУ был поставлен в художественной форме в 1978 г. в романе одного из руководителей СЕПГ Генри Тюрка, который несомненно выполнял заказ советских спецслужб. Причем показательно, что не знавший отмеченного выше разговора А.И.Солженицына с В.Т.Шаламовым, Г.Тюрк тоже датировал первые контакты А.И.Солженицына с ЦРУ 1964 г. (68).

В 1994 г. вопрос о связях А.И.Солженицына с ЦРУ снова был вынесен на страницы печати В.В.Жириновским (69). Комментируя эти публикации В.Е.Максимов писал: «Сейчас, в особенности после статьи В. Жириновского в «Московском комсомольце» вдруг заговорили о роли ЦРУ в конструировании личности Солженицына с самых первых его литературных и общественных шагов. Я не думаю, что дело обстояло так примитивно просто» (70). Показательно, что В.Е.Максимов не отверг версию В.В.Жириновского, а обьявил ее лишь примитивной. Между тем на этот счет он был достаточно информирован.

Мы уже знаем, что к рождению «Континента» самое непосредственное отношение имела влиятельная издательская империя Акселя Шпрингера. Между тем, если верить М.В.Розановой, несмотря на это главный редактор журнала В.Е.Максимов смотрел на А.И.Солженицына снизу вверх. Сравнивая в этой связи А.И.Солженицына и его окружение с Цека партии, а редакцию издаваемого В.Е.Максимовым журнала – с обкомом, главную причину подобной иерархии М.В.Розанова видит в том, что за спиной А.И.Солженицына стояла еще более влиятельная сила – ЦРУ. «Журнал «Континент», – пишет она, – например, финансировала одна американская организация под названием ЦРУ. Максимов считал, что Александр Исаевич в этом ЦРУ пользовался большой популярностью, что к его мнению прислушивались» (71).

Какие конкретно отношения существовали между А.И.Солженицынм и американскими спецслужбами, это пока тайна. Однако есть основания думать, что там к его мнению действительно «прислушивались». В связи с этим прежде всего следует вспомнить уже упоминавшегося Вильяма Одома, при участии которого была вывезена за границу наиболее важная часть солженицынского архива.

Поскольку Вильям Одом был профессиональным разведчиком и, более того, входил в состав американской резидентуры в Москве, он мог взять на себя такую ответственность только в том случае, если имел на это разрешение своего непосредственного начальника контр-адмирала Майо, а тот в свою очередь разрешение Вашингтона (72). Но Вашингтон мог дать согласие на операцию по спасению архива писателя – диссидента только при двух условиях: если к моменту высылки он уже был связан с американскими спецслужбами или же если эти службы планировали использование писателя в своих целях за граниецй.

Несмотря на то, что В.Одом согласился участвовать в вывозе солженицынского архива, он поставил условием, чтобы о его причастности к этому никто не знал, даже А.И.Солженицын. Несмотря на это, Александру Исаевичу удалось установить личность своего благодетеля. Если бы в данном случае им двигало чувство благодарности, все могло ограничиться его благодарственным письмом на имя В.Одома. Однако, если верить Александру Исаевичу, он счел этого недостаточным и во время своего пребывания в США не только розыскал В.Одома, но и встретился с ним лично. Об этом в «Теленке» содержится лишь одна мимолетом брошенная фраза: «С Вильямом Одомом я познакомился уже в Америке, еще годом позже – в большой тайне …» (73). Это дает основание думать, что кроме желания поблагодарить В.Одома, А.И.Солженицыным двигали и другие побуждения.

Но что ему могло дать знакомство с человеком, которого он

характеризует как «доктора исторических наук», «профессора русской истории»? Чтобы понять это, необходимо учесть, что В.Одом никогда не был “доктором исторических наук”, не являлся специалистом в области “русской историей” и в Москве на должности помощника военного атташе оказался совсем по другой причине.

Родился Вильям Одом 23 июня 1932 г. Еще в юности он сделал свой выбор и поступил в Военную академию США, которая находится в городе Вест-Пойнт, штат Нью-Йорк. Закончив ее в 1954 г. (74), он с самого же начала избрал для себя профессию не историка, а разведчика. По этой причине он не только “изучал русский язык”, но и “прошел парашютную и диверсионно-разведывательную подготовку, а также посещал колледж Генерального штаба” (75).

Затем его след теряется, нам известно лишь то, что “в 1962 г.” он “получил степень магистра политологии в Колумбийском университете” (76). Чем занимался В.Одом с 1962 по 1964 г. тоже неизвестно. В 1964 он был направлен офицером связи армии США в Европу и прикомандирован к Группе советских войск в Германии, после чего в 1966-1969 гг. мы видим его преподавателем Военной академии (77). В 1970 г. В.Одом защитил в Колумбийском университете новую диссертацию и получил степень доктора политологии. В 1970-1971 гг. он находился во Вьетнаме, в 1972-1974 гг. был заместителем военного атташе США в Москве (78), после чего снова вернулся на преподавательскую работу в Вест-Пойнт (79).