Элоиза Энгл - СОВЕТСКО-ФИНСКАЯ ВОЙНА

Но союзники продолжали уговаривать финнов не принимать условий Москвы. Они обещали оказать давление на Швецию и Норвегию с тем, чтобы эти страны дали разрешение на транзит войск через свою территорию, но общественное мнение крайне негативно отреагировало на это. В случае согласия на транзит Норвегия и Швеция окажутся втянутыми в войну, и кто знает, не станут ли они впоследствии обвинять в этом Финляндию. Не зададут ли они вопрос: "Неужели для сохранения своей независимости Финляндии так уж необходимы были города Виипури и Сортавала?"

Столь тяжелое решение было бы трудно принять любому правительству, особенно учитывая жертвы, на которые пришлось бы обречь свой народ. Должна ли Финляндия стать союзницей Запада или ей следует уступить требованиям с Востока?

Положение еще более усложнилось, когда бывший президент Финляндии П. Е. Свинхувуд в сопровождении двух человек отправился по собственной инициативе с миссией в Берлин. Не поставив в известность правительство, он призывал Гитлера использовать свое влияние для получения Финляндией достойных условий мира. Затем он отправился в Рим, чтобы просить о том же Муссолини. Его миссия закончилась полным провалом, поставив в весьма щекотливое положение членов финского кабинета министров.

Казалось, каждому есть что сказать о войне: как ее продолжать либо как ее закончить. Германия советовала Финляндии пойти на уступки и сдаться Советам. Посол Германии в Хельсинки Вигерт фон Блюхер отрицал, что Германия оказывает помощь России, и намекал на возможность организации встречи участников переговоров в Берлине для преодоления разногласий и выработки взаимоприемлемого решения. Это предложение финны отклонили. Дело не сдвигалось с мертвой точки, Германия грозила расширением военного конфликта на весь Скандинавский полуостров, если Финляндия примет помощь союзников.

Союзники, обещавшие всякую помощь Финляндии, были теперь готовы препятствовать отправке из Швеции и с юга России грузов с рудой для Германии.

Финны обратились к Швеции с просьбой выступить в качестве посредника на их переговорах с русскими. Они были готовы уступить Ханко, если только это принесет мир, но условия русских были, как всегда, очень жесткими, и финны считали их для себя неприемлемыми. Но что им оставалось делать?

Комиссия по иностранным делам кабинета министров еще раз задала Швеции вопрос, разрешит ли она транзит в Финляндию войскам западных союзников. Маршал Маннергейм обратился к Соединенным Штатам с просьбой выступить в роли посредника, поскольку Швеция, похоже, не собиралась нарушать свой нейтралитет. Он также дал понять, что России могут быть предложены территории на севере и на Аландских островах взамен южной части Финляндии. Эти предложения также "ушли в песок".

5 марта стало крайним сроком для принятия финнами решения. Да, их положение на фронте было критическим, но при наличии 12 новых французских и 50 британских бомбардировщиков, готовых к взлету, возможно, им удалось бы продержаться немного дольше. В этих условиях Стокгольм вновь уведомил Хельсинки, что кабинет министров единогласно проголосовал за отказ пропустить через территорию Швеции войска союзников. Если будет предпринята такая попытка, все железные и автомобильные дороги окажутся в непригодном для движения состоянии. Это последнее слово не оставляло финнам выбора.

6 марта 1940 года финская делегация, возглавляемая премьер-министром Рюти, вылетела в Стокгольм и на следующий день прибыла в Москву. В состав делегации входили участник довоенных переговоров Юхо Кусти Паасикиви, а также генерал Рудольф Валден и посланник Вяйнё Войонмаа. Посол Германии Блюхер впоследствии писал: "В тот момент [когда Финляндия пыталась решить, принимать ей помощь или нет] судьба всего мира находилась в руках премьера Рюти. Расстановка крупных политических сил и дальнейшее направление движения всего исторического процесса зависели от решения Рюти".

Президент Каллио, утверждая своей подписью полномочия делегации на мирных переговорах, привел цитату из Библии: "Горе праздному пастырю, бросающему на произвол судьбы свое стадо! Да постигнет возмездие руку его и глаз правый: и пусть отсохнет рука его, и пусть перестанет видеть глаз его" [41] Пять месяцев спустя, в результате инсульта, у президента Каллио была парализована рука. В декабре 1940 г. с находящимся уже на пенсии Каллио на железнодорожном вокзале Хельсинки случился сердечный приступ, и он умер. .

Сталин не принимал участия в переговорах, в остальном мало чем отличавшихся от довоенных: поездки в Кремль по темным холодным улицам, часто после полуночи, неусыпное наблюдение тайных агентов и еще более жесткие требования, предъявляемые старающимся сохранять достоинство и спокойствие ищущим мира финнам. С ними встречались Молотов, Жданов и генерал Васильев. Финны сочли плохим предзнаменованием присутствие на переговорах Жданова, который был непреклонен в своем требовании переноса границы дальше от Ленинграда еще со времени ранних пропагандистских выступлений. Но утешало их отсутствие на переговорах Куусинена.

Вновь начались уже знакомые территориальные споры. Понадобились оказавшиеся бесплодными бессонные круглосуточные упражнения финских членов делегации в красноречии, прежде чем было достигнуто соглашение о прекращении огня.

Тем временем на фронте не было возможности узнать, когда же наконец спор будет улажен, и находящимся там не оставалось ничего иного, как продолжать сражаться.

В Коллаа никто и не помышлял о мире. Одиночество и страшная усталость вселяли такое уныние в каждого разбросанного по этой дикой местности солдата, что их мало заботило происходящее в мире. Они лишь знали, что должны держаться. Стараясь противостоять новому наступлению крупных сил русских, измотанные финны оборонялись почти с фанатичным упорством. В последние дни к северу от Ладожского озера на территории площадью 100 квадратных километров находилось не менее 12 русских дивизий численностью 160 тысяч человек. Им противостояли такие люди, как командир прикомандированного к 34-му пехотному полку батальона капитан Карл фон Хартман — красивый, с моноклем в глазу, лощеный солдат удачи, еще совсем недавно сражавшийся с войсками Франко в Испании. Из-за старого ранения одна нога у него была короче другой, и потому ходьбе на лыжах он предпочитал вкусную еду. Его командный пункт стал знаменит витающими над ним запахами соуса для спагетти и чеснока. Под началом фон Хартмана служил любивший выпить, неунывающий лейтенант Аарне Юутилайнен, носивший прозвище Гроза Марокко за свои заслуги во Французском иностранном легионе.