Ален Демурже - Жизнь и смерть ордена тамплиеров. 1120-1314

Некоторые обвинения сводились к поступкам отдельных лиц: распутство, гомосексуализм, корыстолюбие, надменность. Не боясь ошибиться, можно утверждать, что некоторые тамплиеры не соблюдали своего обета целомудрия, соблазняли дам или предавались гомосексуализму. Вспомним слова, приписываемые арабским историком Ибн ал-Асиром королю Арагона Альфонсу I Воителю: «Мужчина, посвятивший себя войне, нуждается в мужчинах, а не в женщинах». [524] E. Lourie. The Will of Alfonso I el Batallador, King of Aragon and Navarre: A Reassessment. P. 639, n. 14. Однако не следует принимать это обвинение в содомии за чистую монету: оно представляло собой стереотип, использовавшийся до и после процесса тамплиеров каждый раз, когда требовалось «доказать» ересь того, кто оказывался под ударом.

То же можно сказать и об обвинениях в корыстолюбии и страсти к наживе: поведение магистра Шотландии Бриана де Жэ в 1298 г. не оставляют сомнения в том, что тамплиеры прибегали к насилию, чтобы ограбить ближнего. Но даже это обвинение, как и другое, касающееся отказа давать милостыню, покоится на старинных основах средневекового антиклерикализма.

По всем этим аспектам мы находим противоречивые свидетельские показания: некоторые тамплиеры щедро раздавали милостыню, и, как подсказывает здравый смысл, не все тамплиеры были содомитами. Взятые по отдельности, подобные факты ничего не доказывают.

Обвинения, выдвинутые против религиозной практики, выглядят более серьезными. В целом тамплиеры признали одно заблуждение, и незадолго до ареста сам Моле раскрыл его королю: речь идет об отпущении грехов мирянами. Магистр ордена, прецепторы проекций и некоторых крупных командорств, будучи мирянами, отпускали грехи пришедшим на исповедь братьям-тамплиерам: это признал Вильям де ла Форб, прецептор Денни (Кембридж), а для Вильяма де Мидлтона, одного из двух арестованных шотландских тамплиеров, это обвинение осталось единственным, которое он признал. [525] The Victoria History of the Counties of England, Cambridge and the Isle of Ely / Ed. L. F. Salzman. Vol. 2. London, 1948. P. 261.

Эта погрешность, которую обвинители возвели в ранг преступления, происходила из невежества некоторых прецепторов, уверенных, что поступают правильно, и путаницы: по завершении заседания воскресного капитула, на которых присуствовавшие выявляли, обсужали и наказывали грехи, прецептор прощал провинившегося брата. Это прощение легко можно было перепутать с отпущением грехов, которое могло исходить только от священника. Не во всех ысомандорствах состояли братья-капелланы. При умелом использовании эта простительная провинность позволяла вырвать и другие признания.

Обвинение в том, что тамплиеры отказывались исповедоваться кому-либо кроме капелланов ордена, было лишено оснований, что доказывают свидетельства францисканцев Лериды. [526] Forey. P. 274.

Инквизиторы, действовавшие в Англии, докопались до еретического высказывания Джона Мойе, прецептора Дуксворта: один свидетель, монах-августинец, вспомнил о том, что слышал, как тот отрицал бессмертие души. [527] The Victoria History… P. 262. Один тамплиер из ста сорока!

Обвинители сосредоточили большую часть своих вопросов на проблеме отречения от Христа и плевков на изображение крести. Большинство тамплиеров призналось, что было вынуждено совершить подобные действия, но лишь против воли, как, например, Эть-ен де Труа, принятый Гуго де Пейро около 1297 г. и услышавший от него «приказание отвергнуть апостолов и всех святых рая». Аббат Петель, ссылаясь на это свидетельство, видит здесь не более чем шутку, своего рода розыгрыш с целью испытать будущего члена ордена. Он рассказывает, что после церемонии тамплиеры, смеясь, советовали запуганному новичку: «Беги на исповедь, дурень». [528] Abbe Petel. Les Templiers et les Hospitaliers dans le diocese de Troyes… P. 324–325. Розыгрыши в то время действительно практиковались: госпитальеры Акры переодевали кандидата и под звуки труб и барабанов тащили его в купальню при гостинице ордена, но в 1270 г. это было запрещено. [529] J. Riley-Smith. The Knights of Saint John in Jerusalem and Cyprus, c. 1050–1310… P. 246. В том же смысле можно сослаться на вопрос инквизитора к тамплиеру: не было ли это способом проверить вас? Если бы вы отказались, разве не отправили бы вас в Святую землю скорее? Еще одно свидетельство: Бертран Гуаш, допрошенный на Родосе, рассказал, что был принят в орден в Сидоне, в Сирии. Когда его попросили отречься от Христа, неожданное нападение мусульман на город вынудило прервать церемонию и вступить в бой. По возвращении прецептор сказал ему, что ничего говорить не нужно и речь шла всего лишь о шутке и проверке. [530] Barber. Trial. P. 165.

Шутка сомнительного качества? Или обряд инициации? Возможно, перед нами символический ритуал, смысл которого был утрачен (воспоминание об отрекшемся от Христа св. Петре? [531] R. Finzi. I Templari a Reggio Emilia ed il processo a Fra Nicolao // Atti e memorie delia deputazione di storia patria per le antiche provincie modenesi, seriell (1979). ). В таком ключе можно истолковать признание Жофрруа де Шарне:

Он также сказал под присягой, что первого, кого он принял в орден, он при нял таким же образом, как был принят сам, а всех остальных он принял бс, всякого отречения, плевков и какого бы то ни было нечестия, придержив;! ясь первоначального устава ордена, потому что он осознавал, что тот спо соб, который был принят впоследствии, был предосудительным, кощунст венным и противным католической вере (р. 33).

Что касается Гуго де Пейро, то он заявил, что, принимая новых членов, он следовал обычаю отречения и плевка, потому что «так полагалось в соответствии с уставом ордена» (р. 41). Не являются ли эти противоречия (не будем забывать о пытках!) намеком на выхолощенный ритуал, утративший свое значение?

Перейдем к чертам сходства с учением катаров, которые обычно объясняют контактами с Востоком. Религия катаров, как известно, имела источником восточное манихейство, и нередко ответственность за его перенос на Запад возлагается на крестоносцев. Но влияние катаров могло проникнуть в орден Храма и другим путем, в ХIII в. Искоренение этой ереси имело непредвиденные последствия: многие подозреваемые были отправлены в Святую землю, чтобы искупить свои грехи. Именно там они могли заразить орден оими взглядами. Вступить в него было сравнительно нетрудно. Дажке в Лангедоке, где гонения были особенно суровыми, катары или просто люди, боявшиеся обвинения в принадлежности к секте, могли вступить в орден из предосторожности. Но почему же замешанными оказались только тамплиеры? А как же госпитальеры и тевтонские рыцари? На катарском юге орден Храма поддерживал скорее крестоносцев с севера, чем еретиков. Может быть, не зря говорили, что ненависть Ногаре к ордену Храма объясняется тем фактом, что дед этого «богомила» (по выражению Бонифация VIII) умер как еретик на костре, зажженном тамплиерами?