Сергей Волков - Трагедия русского офицерства

Хольмстону-Смысловскому (в войсках которого все командные посты занимали штаб-офицеры из старых эмигрантов: Ряснянский, Месснер, Тарасов-Соболев, Бобриков, Истомин, Кондырев, Колюбакин, Каширин, Климентьев) удалось вывести свои части в Лихтенштейн и избежать выдачи. Большинство чинов РОА было, как известно, выдано, но старые эмигранты выдаче в принципе не подлежали и пострадали лишь некоторые из них. (Следует отметить, что среди офицеров антисоветских формирований некоторые, как глава Казачьего стана Т. И. Доманов, видные деятели РОА В. Ф. Малышкин, М. А. Меандров, М. В. Богданов, А. Н. Севастьянов, Ф. И. Трухин, в свое время тоже были офицерами русской армии, но либо изначально служили в Красной армии, либо попали туда после плена.) Наиболее тяжелая участь постигла казачьих офицеров (казаки, в абсолютном большинстве к началу войны остававшиеся на Балканах, практически поголовно служили в антисоветских частях): 28 мая 1945 г. все они (в т. ч. более половины, 1430 — не подлежащих выдаче старых эмигрантов) — в общей сложности 2756 офицеров (в т. ч. 35 генералов во главе с П. Н. и С. Н. Красновыми, А. Г. Шкуро, Т. И. Домановым, 167 полковников, 283 войсковых старшины, 375 есаулов, 460 подъесаулов, 526 сотников, 756 хорунжих, 124 военных чиновника, 15 офицеров санитарной службы, 2 фотографа. 2 священника, 2 дирижера, 2 переводчика и 5 офицеров связи РОА) должны были быть переданы советам. Реально (за исключением не явившихся, покончивших самоубийством, бежавших и убитых) было передано 2146 (из которых 68 % старых эмигрантов); большинство было расстреляно еще в Австрии [1283]. В Маньчжурии позже были захвачены проживавшие там ген. Г. М. Семенов и множество других офицеров, часть которых была убита на месте, некоторые вывезены и расстреляны в Монголии, а остальные — на территории СССР [1284]. Позже, после установления коммунистического режима во всем Китае, та же участь постигла и офицеров, не успевших выехать из Шанхая и других городов.

Вторая мировая война послужила, таким образом, важным рубежом в судьбах русских офицеров за рубежом, и судьбы эти сложились в зависимости от стран проживания: жившие на Балканах, в Восточной Европе в основном служили в Русском Корпусе и других русских антисоветских объединениях и после войны многие из них были схвачены большевиками (равно как и жившие в Китае) и частью расстреляны, частью сгинули в лагерях. Жившие в Западной Европе (прежде всего во Франции) избегли этой участи (некоторые офицеры сравнительно молодого возраста воевали в составе французской армии; в ее составе в 1939–1945 гг. было убито в общей сложности более 300 русских эмигрантов [1285]), несколько сот некоторое время находилось под арестом при немецкой оккупации [1286]). Но после 1945 г. начался массовый исход и тех, и других в США и Южную Америку (прежде всего в Аргентину). Из Китая остававшиеся там офицеры перебирались на Филиппины, а оттуда в Австралию и США.

После войны, когда, с одной стороны, видимая мощь СССР не оставляла, казалось бы, надежд на свержение советского режима, а с другой — этот режим претерпел заметные косметические изменения (самым наглядным из которых для офицеров было введение погон и формы по образу и подобию русской армии) возникло движение так называемых «советских патриотов», готовых признать коммунистический режим. Этим лицам была предоставлена возможность получить советское гражданство и выехать в СССР. В общей массе их было немного — из сотен тысяч этим правом воспользовалось, более 6 тыс. чел. в Югославии и около 11 тыс. во Франции (из которых около 2 тыс. выехало в СССР) [1287], но среди них было и несколько сот офицеров. Судьба этих репатриантов, поверивших в «перерождение» советского режима, за единичными исключениями была столь же трагичной, как и захваченных в Восточной Европе: они в лучшем случае отправлялись в ссылку в Среднюю Азию, в худшем — после ареста погибли в лагерях.

Другим важным аспектом стало качественное изменение функций РОВСа, по-прежнему остававшегося душой белой эмиграции, но превратившегося как по возрасту его членов, так и по условиям существования из боевой организации кадра белой армии в «ветеранскую» организацию. Его основные структуры в Европе в ходе войны были уничтожены, ибо не могли существовать в условиях немецкой и советской оккупации, и центр деятельности переместился в конце-концов в США. В 1957–1967 гг. его возглавлял генерал-майор А. А. фон Лампе, в 1967–1979 — генерал-майор В. Г. Харжевский, в 1979–1984 — капитан М. П. Осипов, в 1984–1985 — войсковой старшина В. И. Дьяков, 1985–1986 — поручик П. А. Калиниченко, 1986–1988 — капитан Б. М. Иванов, в июне-августе 1988 г. сотник Н. И. Иович, и с 1988 г. — поручик В. В. Гранитов [1288].

После Второй мировой войны помимо «Часового», последний номер которого вышел в 1988 году, выдающуюся роль играли такие военно-исторические журналы как «Первопоходник» («Вестник первопоходника»), посвященный Гражданской войне (руководимый А. Ф. Долгополовым; в 1961–1976 гг. вышло 127 номеров), «Военная Быль», посвященный старой армии и частично Гражданской войне (руководимый лейтенантом А. А. Герингом; в 1952–1974 гг. вышло 129 номеров), «Военно-исторический вестник» (в 1947–1975 гг. вышло 46 номеров), посвященный преимущественно старой армии. До 90-х годов сохранились во-первых, казачьи организации со своими изданиями (журналы «Донской атаманский вестник», «Кубанец»), во-вторых, Союз чинов Русского Корпуса («Наши вести»), в-третьих, Общекадетское Объединение («Кадетская перекличка»), а из газет, близких этим кругам — «Наша Страна» (Аргентина), «Русская жизнь» (США) и «Единение» (Австралия).

Основными центрами проживания уцелевших русских офицеров помимо Нью-Йорка, Сан-Франциско и Лос-Анжелеса в США стали Лейквуд, Патерсон, Наяк, Вайнленд, Ричмонд, Сиэттл, в Аргентине — Буэнос-Айрес, в Бразилии Сан-Паулу, в Австралии — Сидней и Мельбурн, в Англии — Лондон и Манчестер, в Бельгии — Брюссель, во Франции, помимо Парижа, Ниццы и Канн, — места расположения старческих домов: Монморанси, Кормей-ан-Паризи, Сен-Женевьев де Буа, Ментон, Ганьи и Шелль. Именно там после 1945 г. умерло абсолютное большинство русских офицеров. Последние из них умерли в 90-х годах (последний генерал — В. Н. Выгран, умер в 1983 г. в Сан-Франциско).

Оставшиеся в Советской России офицеры по своему положению разделялись на три категории: служившие в белых армиях; служившие в Красной армии; те, кто растворился среди населения, скрыв свое прошлое. Их положение, впрочем, сколько-нибудь существенно различалось только в первые годы, затем же судьбы их были примерно одинаковы, поскольку советским режимом они рассматривались как в равной мере нежелательный и опасный элемент.

Бывших офицеров белых армий можно, в свою очередь, разделить на три группы: 1) взятые в плен — таких часто немедленно расстреливали, остальных отправляли в лагеря и только небольшую часть сразу ставили в строй, 2) оставшиеся в прифронтовых местностях после отхода белых — их вылавливали при регистрациях с теми же последствиями, 3) вернувшиеся из эмиграции — из них возможность уцелеть была выше в том случае, если они делали это нелегально или по фальшивым документам. Но, так или иначе, большинство бывших белых было истреблены еще в 20-х годах. Весной 1920 г. в одной Бутырской тюрьме сидело около 2000 офицеров различных белых армий, причем несколько тысяч погибли в предшествующую зиму в результате расстрелов и повального тифа (ежедневно оставалось до 150 невывезенных трупов). Тогда же несколько тысяч офицеров содержалось в Покровском и Андрониковском концлагерях в Москве, в июне 1920 г. офицеры, содержавшиеся в Покровском лагере (1092 чел.) были отправлены на Север и расстреляны [1289].