Сергей Волков - Трагедия русского офицерства

Значительные потери пленными ВСЮР стали нести лишь осенью 1919 г. Например, 11 октября у д. Каменец-Мелихово попали в плен 70 офицеров Самурского полка, 17-го у д. Себякино — 44 чел. 2-го Корниловского, 20-го у д. Столбище — 31 чел 1-го Дроздовского, 26-го в Кромах — 200 3-го Марковского, 3 ноября в Ливнах — около 300 чел, 6-го у с. Сабурова — более 2000 из Корниловской дивизии. В боях под Льговом Дроздовские и Самурский полки потеряли пленными около 1700 чел, 15-го у разъезда Васильевке в эшелоне было захвачено 70 офицеров, в районе Касторного 15-16-го в плен попало около 3000 чел, 18-29-го у д. Танюшкино — 117 офицеров, 24-го у Обояни — до 1000 чел, 1 декабря в районе деревень Красное и Роково несколько сот чел 31-й пехотной дивизии, в д. Сухая Солодина в тот же день 570 чел 1-го Корниловского полка и т. д. Правда, среди этих пленных офицеров было очень мало. Южным фронтом Красной Армии с 20 октября по 20 ноября 1919 г. было взято в плен всего 300 офицеров (при 7367 солдатах) [702]. При окружении Марковской дивизии 18 декабря в с. Алексеево-Леоново в плен попало 67 офицеров и около 400 солдат [703]. К 10 января 1920 г. Южным фронтом было взято 40450 пленных, Юго-Восточным — 20550, всего красными с 19 ноября по 10 января — 61 тысяча [704]. Учитывая, что офицеры составляли среди плененных в боевых условиях менее 5 % (составляя в составе боевых частей около 10 %), речь может идти примерно о 3 тыс. пленных офицеров (больший процент — 10–12, они составляли, как будет показано ниже, среди взятых на побережье при эвакуации крупных городов, набитых тыловыми учреждениями).

Особенно много попало в плен в начале 1920 г. при агонии белого фронта на Юге. Хорошо известны трагические последствия бездарно проведенных эвакуаций Одессы и Новороссийска, в которых скопились почти все отходящие белые части. 29–30 января 1920 г. 730 чел. было захвачено в Херсоне и Николаеве, в Одессе 7 февраля попали в плен 3 генерала, около 200 офицеров и 3 тыс. солдат (в т. ч. 1500 больных и раненых) [705]. Из отошедшего из Одессы Овидиопольского отряда (16 тыс., в т. ч. много беженцев) в Румынию удалось перебраться 127 чел. [706]Много офицеров было захвачено в Екатеринодаре (на следующий же день по занятии его красными была проведена регистрация), но часть из них сразу зачислена в армию [707]. В конце марта при эвакуации Новороссийска в плен попало 22 тыс. чел., (в основном кубанские и донские части (старших кубанских офицеров — командиров полков, батарей и пластунских батальонов было до 80 чел. при 5 генералах [708]). Советские источники приводят цифру 2500 офицеров и 17 тыс. солдат и казаков [709].

Действовавшие против Астрахани части ген. Драценко, отошедшие в Петровск, и Каспийская флотилия эвакуировались в Баку, но ввиду неприязненного отношения азербайджанских властей почти вся флотилия с частью других офицеров ушла в Энзели. Оставшиеся в Баку офицеры были захвачены красными, частью расстреляны, частью отправлены в лагеря [710]. Всего при крушении ВСЮР попало в плен 182895 чел., в т. ч. на Украине с 13 января по 12 февраля 19318 и на Дону, Кубани и Северном Кавказе с 14 февраля по 2 мая 163577 [711]. Некоторые потери пленными были в ходе весенне-осенней кампании 1920 г. Например, 16 апреля у Перекопа попало в плен 100 чел, осенью при обороне Юшуньских позиций — тоже до 100. 30 мая Туземная дивизия потеряла пленными 600 ч. [712]У Днепровки 13–14. 10 по советским данным Марковская дивизия потеряла пленными 1000 ч (по белым — всех потерь было 800, в т. ч. 300 раненых) [713]. Таким образом, в плен (главным образом за счет тех, кто не смог эвакуироваться) попало к осени 1920 г. около 7 тыс. офицеров.

Эвакуация из Крыма была проведена образцово, в полном порядке. Всем желающим заранее было предложено остаться. Не успели погрузиться только некоторые небольшие арьергардные отряды. Выше указывалось, что в Крыму было всего 50 тыс. офицеров. Как явствует из сведений об эвакуированных (см. последнюю главу), из примерно 150 тыс. эвакуированных военнослужащих было примерно 70 тыс., и это вполне согласуется с тем, что в армейских лагерях, после того, как все излишние штаб-офицеры, больные, раненые и престарелые были отпущены из армии, разместилось 56,2 тыс. чел., из которых офицеров могло быть до 15 тыс. (учитывая, что к 1925 г., когда в армии осталось 14 тыс., офицеров из них было 8 тыс.). Отпущено в Константинополе было, следовательно 14 тыс. — в большинстве офицеров. Всего, стало быть, из Крыма эвакуировалось до 30 тыс. офицеров, и около 20 осталось в Крыму. Кроме того, после Одессы и Новороссийска за границей осталось около 15 тыс. офицеров, и около 3 тыс. нелегально вернулись в Россию. Таким образом, общее число офицеров в белой армии складывается из: 1) 45 тыс. эмигрировавших (15 до осени 1920 г. и 30 из Крыма), 2) до 30 тыс. оставшихся в России (около 7 тыс. пленных до осени 1920 г., около 20 тыс. оставшихся в Крыму, и около 3 тыс. вернувшихся в 1920 г.), 3) 35–40 тыс. погибших. Всего, следовательно через ряды армии прошло примерно 115 тысяч офицеров.

На Севере источником белой армии послужили в основном три группы офицеров: 1) члены тайных белых организаций, 2) служившие в местных красных частях, 3) местные уроженцы, проживающие в сельской местности. Ведущая роль в организации белых сил на Севере принадлежала капитану 2 ранга Г. Е. Чаплину, члену руководства одной их офицерских организаций в Петрограде. В конце мая 1918 г. во главе 20 офицеров он выехал в Вологду, а затем в Архангельск, где по соглашению с союзниками приступил к подготовке антибольшевистского переворота. Из офицерства ему сразу же удалось привлечь к работе молодой состав (большинство же старшего в это время уклонилось от нее), и вскоре организация («Союз возрождения России») насчитывала около 300 ч. 12 офицеров было направлено в Шенкурский уезд, где возглавили крестьянское восстание. Практически все служившие у красных офицеры были настроены антибольшевистски (флотом командовал контр-адмирал Н. Э. Викорст, начальником штаба красных войск в Архангельске был полковник Н. Д. Потапов, начальником оперативного отделения полковник кн. А. А. Мурузи). Но со старшими начальниками Чаплин пока не входил в сношения, боясь подвести их [714]. В ночь с 1 на 2 августа организация Г. Е. Чаплина (до 500 чел.) свергла большевистскую власть в городе, где вскоре высадились союзные войска. В перевороте принимали участие во главе своих подразделений служившие в красных частях офицеры — как члены организации Чаплина, так (например, ротмистр А. А. Берс с 12 своими офицерами) и не связанные с ней.

В Мурманске создание белых частей было тесно связано с формированием частей против пронемецки настроенных финнов и высадкой союзных войск в Мурманске 6 марта, чему способствовали служившие у красных ген. Н. И. Звегинцев (командующий войсками района) и старший лейтенант Г. М. Веселаго. После перехода Мурманска под власть Северного правительства им пришлось подвергнуться нападкам, но, по мнению ген. Марушевского, «они сделали в крае больше, чем все те, которые работали после и не удержали края в руках». С занятием Мурманска появилась возможность организации регулярных частей, тем более, что командные кадры в лице находившихся в Мурманске офицеров имелись. В ноябре 1918 г. Звегинцева сменил полковник Нагорнов [715]. К тому времени в Северном крае уже действовали партизанские отряды под руководством офицеров-фронтовиков из местных уроженцев. Таких офицеров, в большинстве выходцев из местных крестьян, как, например, братья прапорщики А. и П. Бурковы, в Северной области было несколько сот человек. Большинство их было настроено резко антибольшевистски, и борьба носила довольно ожесточенный характер. Так что кадровая база для создания армии имелась и тут. Кроме того, в Карелии, с территории Финляндии, действовала Олонецкая добровольческая армия.