Генри Ли - История инквизиции. том 1

В 1235 г. признания раскаивающихся стали тщательно записывать в особые специальные книги. Инквизиторам было приказано сохранять все судопроизводство от первого вызова в суд до приговора вместе со списком тех, кто дал присягу защищать веру и преследовать ересь. Этот указ неоднократно повторялся; кроме того, было предписано, чтобы со всех документов снимались копии и чтобы одна из них помещалась в безопасном месте или передавалась епископу. Если должностному лицу нужно было собрать сведения о жителях какого-нибудь поселка, то он сразу мог узнать, кто из жителей был под подозрением и какое решение было принято относительно него из тщательно сохраняемых книг приговоров судов инквизиции. Таким путем с течением времени инквизиция собрала огромный запас справок, которые увеличивали ее могущество и внушаемый ею страх. Так как имущество потомков еретиков подлежало конфискации и так как их можно было всегда признать неполноправными, то тайны семейств, столь тщательно хранимые в архивах инквизиции, давали ей возможность, когда она это находила нужным, уничтожить тысячи невинных. Вдобавок она особенно ловко умела раскрывать предосудительные деяния предков тех, кто имел несчастье возбудить против себя ее недовольство или ее алчность.

Когда нужно было поразить врага, списки нередко подделывали. Народное недоверие увеличивалось еще благодаря тому обстоятельству, что всякое лицо, имевшее у себя документы, относящиеся к судопроизводству инквизиции или к преследованию еретиков, подлежало отлучению от Церкви. С другой стороны, те, спокойствию которых эти документы угрожали, стремились их уничтожить. В 1235 г. граждане Нарбонны уничтожили реестры и книги инквизиции. В 1254 г. указ собора в Альби о снятии копий с дел инквизиции и о помещении их в безопасное место был вызван попыткой еретиков Нарбонны в 1248 г. уничтожить архивы. Около 1285 г. в Каркассоне был раскрыт заговор нескольких высокопоставленных духовных лиц с целью уничтожения архивов инквизиции.

Даже самые скромные служители инквизиции – сторожа, рассыльные, шпионы- наводили ужас на население. Служба их не была безопасна и не привлекала к себе людей честных и мирных; но зато она сулила выгоды людям потерянным и бродягам. Они не только были неподсудны светским судам, как и все служители Церкви, но благодаря предоставленному Иннокентием IV в 1245 г. инквизиторам праву отпускать своим слугам все грехи, они были неподсудны даже и духовным судам. Всякое оскорбление, нанесенное служителям инквизиции, рассматривалось как действие, мешающее ее работе, и почти приравнивалось к ереси; если кто-нибудь осмеливался оказывать сопротивление при нападении этих людей, то виновный предавался суду того судилища, в котором служил нападавший. Поставленные таким образом в исключительное положение, они могли делать с беззащитным народом все, что угодно; они творили вымогательства, угрожая арестами и доносами. Этот общественный бич сделался еще более грозным, когда служителям инквизиции было разрешено носить оружие.

В 1249 г. злоупотребления неограниченного числа слуг и писцов инквизиции, которые угнетали и обирали народ, вынудили Иннокентия IV потребовать, чтобы их число соответствовало действительной надобности в их услугах. В 1321 г. Иоанн XXII упрекал ломбардских инквизиторов за то, что вооруженными слугами были у них отъявленные висельники, которые совершали убийства и угнетали жителей. В 1346 г. один инквизитор во Флоренции был обвинен в том, что он продал разрешение носить оружие более чем двумстам пятидесяти лицам, что давало ему около тысячи флоринов золотом ежегодного дохода и нарушало общественную безопасность.

В Венеции в августе 1450 г. великий совет признал, что инквизитор совершил злоупотребление, продав двенадцати лицам право ношения оружия; подобная толпа, решили члены совета, совершенно излишня, так как инквизитор всегда может потребовать содействия от светской власти. Инквизиторы заявляли, что все подобные ограничения незаконны и что всякая светская власть, мешающая служителям инквизиции носить оружие, «препятствует ее деятельности» и должна рассматриваться как соучастница ереси, что только инквизитор может определить число нужных ему слуг и что ограничение их числа – преступление, которое инквизитор должен наказывать.

Право отменять все местные статуты, неблагоприятные инквизиции, а также обязанность всех светских должностных лиц являться по первому требованию на помощь инквизиции поставили ее выше государства. Всякий, кто отказывался дать присягу в послушании, которую инквизитор мог потребовать от любого должностного лица, подвергался отлучению от Церкви, это в случае упорства влекло обвинение в ереси, а в случае смирения – унизительное покаяние. В 1329 г. Генрих де Шамэ, инквизитор Каркассона, обратился к Филиппу Валуа с просьбой подтвердить привилегии инквизиции; король ответил указом, в котором объявлял, что все герцоги, графы, бароны, сенешали, прево, уездные и земские судьи, кастеляны, приставы и другие судебные чины обязаны повиноваться инквизиторам и их комиссарам; они должны арестовывать и содержать в тюрьме всех еретиков и подозреваемых в ереси и, равным образом, давать по первому требованию инквизиторам, их комиссарам и гонцам, в пределах своей судебной власти, пропуски, помощь и покровительство во всем, что касается задач инквизиции.

Когда общественный чиновник медлил оказать содействие, то тотчас же он подвергался наказанию; мог потерять свою должность в случае неповиновения требованиям инквизиторов.

Инквизиция пользовалась услугами всего католического населения, особенно духовенства. Всякий, под страхом быть объявленным покровителем ереси, должен был выдавать еретиков. Приходские священники были обязаны по требованию инквизитора посылать своих прихожан на суд, объявлять все приговоры отлучения от Церкви, наблюдать за кающимися и ручаться, что наложенные на них епитимьи ими выполнены. Собор 1246 г. в Безье дал право инквизитору назначать в каждом приходе священника и одного или двух мирян, обязанных разыскивать еретиков, посещать места их собраний, следить за исполнением епитимий и различных приговоров инквизиции. Огромное значение в устройстве инквизиции имело собрание, на котором решалась участь обвиняемого. Инквизитор мог вынести приговор только с участием епископа. Климент V объявил не имеющими силы все приговоры, постановленные одними инквизиторами; однако, чтобы избежать медленности в делах, папа разрешил епископам давать согласие письменно, если по истечении восьми дней нельзя было устроить совещания. Эти письменные согласия были чрезвычайно кратки и не могли служить серьезной помехой произволу инквизиторов. Инквизиторы беспрестанно выносили приговоры, пользуясь властью, предоставленной им епископами. Бывали также случаи давления инквизиторов на епископов и угрозы донести на них папе, если епископ не соглашался с инквизитором.