Дэвид Рольф - Кровавая дорога в Тунис

Даже автор официальной биографии Александера усомнился в его способностях: "Я полагаю, что его руководство Африканской кампанией свелось к выполнению административной работы. Он не действовал как настоящий генерал. Скорее, он был своего рода квартирмейстером. Мне кажется, он был не слишком умным человеком. Алекс был типичным британским сельским джентльменом, который никогда не читал книг и вообще не интересовался искусством. Однако он обладал особенным обаянием и даром заставить людей любить себя. Кроме того, он был абсолютно честен".

Зато всех американцев (если не считать Марка Кларка) этот тщательно поддерживаемый внешний образ привел в восхищение, так как полностью соответствовал их представлениям об английском джентльмене. Старшие командиры, такие как Эйзенхауэр, Брэдли и даже Паттон, который любил повторять, что не настроен пробритански, высоко ценили Александера. Впрочем, следует признать откровенно, именно личные качества Александера помогли сгладить множество острых углов в англоамериканских отношениях. Однако главной его проблемой как командира оставалась нехватка решительности, так как подчиненные должны были получать четкие приказы. Как заметил Лиддел-Гарт: "Начало карьеры Александера представляло собой череду непрерывных успехов, поэтому он никогда не получил оселка, на котором ему следовало отточить свое лезвие. Более того, он был внутренне неспособен оказывать давление на других, и он стремился избегать ненужных трений. Иногда это мешало ему выступить в роли командира, хотя это было необходимо".

Это лучше всего продемонстрировал пример генерал-лейтенанта (в 1942 году) Монтгомери, который тоже имел массу недостатков, но, по словам Такера, вне всякого сомнения, был "одним из самых настойчивых, оптимистичных, решительных и отважных солдат на поле боя". Запредельная самоуверенность Монти была результатом его долгой службы и имевшейся у него военной косточки. Железная воля и серия военных успехов в конце концов превратили робкого и неуверенного человека в эталон тщеславия и эгоцентризма, каким Монтгомери стал позднее. С одной стороны, он был способен совершать благородные поступки, которые чаще всего замечал только его начальник штаба бригадный генерал Фредди де Гинган, но Монтгомери был способен вести себя так, что у людей перехватывало дыхание. "Он имел репутацию способного и безжалостного солдата и невероятного хама", заметил Оливер Харви, личный секретарь министра иностранных дел Энтони Идена, когда в августе 1942 года Монти был назначен командующим 8-й Армией.

Монтгомери на каждом углу любил кричать о собственном гении, и на новом посту он сразу дал понять, кто теперь здесь хозяин. Он тщательно выбрал себе начальника пресс-службы, назначив на этот пост заслуженного военного корреспондента Алана Мурхеда, и начал последовательно лепить эффектный образ, выбрав необычный стиль одежды и демонстрируя показную умеренность. Его солдаты клюнули на это. Боевой дух снова пошел вверх, Монти заставил их поверить, что они лучшие в мире. Он привел солдат в восхищение, призывая: "Убивайте немцев, даже священников - по одной штуке в день, а в воскресенье - по две". Все дружно отмечали влияние Монгомери: "Из всех генералов, которых я знал, это единственный, службу у которого я считал честью. Как обычный отставник, я отдаю вам честь и почтительно благодарю за гениальные приказы, которые вы нам отдавали", - писал один из ветеранов североафриканских кампаний. Неизменный начальник штаба Эйзенхауэра Уолтер Беделл Смит заметил: "Он обладал мистической способностью передать солдатам свою самоуверенность".

Новый командующий 13 августа 1942 года, стоя на склонах хребта Рувесайт, заявил своему штабу: "Здесь мы будем стоять и сражаться. Дальнейшего отступления не будет. Мы будем стоять и сражаться. И если мы не сможем удержаться здесь, то останемся лежать мертвыми". Де Гинган вспоминает, что это обращение произвело воздействие "электризующее - да что там, потрясающее! В тот день мы ложились спать с новой надеждой в сердцах и с уверенностью в будущем нашей армии". Эта уверенность быстро передалась всем солдатам армии. "Просто удивляешься, какую атмосферу создал Монтгомери в кратчайшее время. Это великий характер и великая личность", - писал в октябре командир XXX корпуса генерал-лейтенант Оливер Лиз. На столе Монтгомери в его штабной машине в ходе всей кампании в пустыне красовалась пришпиленная фотография Роммеля. Это был один из типичных снимков Лиса пустыни: шоферские очки, поднятые на тулью фуражки, Рыцарский Крест на шее, тяжелый цейссовский бинокль и кожаная куртка. Этот образ был частью битвы умов, которую начал Монтгомери с благословения Черчилля, считавшего войну в пустыне дуэлью двух гигантов.

Военные корреспонденты начали писать штампами. Немцы всегда были смелыми, а итальянцы "если не отважными, то благородными". Английские солдаты перехватили песенку Африканского корпуса "Лили Марлен". В палате общин Черчилль сделал Роммелю комплимент, назвав его великим генералом, хоть он и сражается на стороне противника.

Это было не так уж далеко от истины. Да, в поведении солдат Африканского корпуса не было тех жестокостей, которые сопровождали германские армии в других местах. "Слава богу, в пустыне нет дивизий СС, иначе здесь творилось бы невесть что", - заметил генерал Фриц Байерлейн, который воевал в Северной Африке с октября 1941 по май 1943 года. Он даже добавил: "Тогда здесь началась бы совсем другая война". Собственный отчет Роммеля о войне в пустыне подтверждает это. Солдаты обеих сторон проявляли гуманность и уважали мужество противника.

Роммель вел Deutsches Afrika Korps железной рукой. Он превратил 15-и и 21-ю танковую и 90-ю легкую дивизии в мощное сплоченное соединение, солдаты которого оправданно гордились своими достижениями. Даже после войны многие воины Африканского корпуса все еще сохраняли изображение пальмы на своих записных книжках. В отличие от Монтгомери, Роммель предпочитал руководить войсками, находясь непосредственно на поле боя. В результате он сам часто подвергался нешуточной опасности и создавал массу проблем офицерам штаба.

Когда Монгомери принял командование 8-й Армией, его противник отсутствовал в Африке. После 19 месяцев непрерывных боев здоровье Роммеля серьезно пошатнулось. Он страдал от экземы, катара желудка, нарушения кровообращения и хронического переутомления. 23 сентября 1942 года он отправился на отдых в горы возле Вены, оставив вместо себя генерала Георга Штумме.

23 ноября 1942 года Монтгомери начал новое наступление под Эль-Аламейном, после чего Гитлер приказал Роммелю немедленно вернуться в Африку. Фельдмаршал прибыл туда через двое суток и узнал, что Штумме скончался от сердечного приступа, а противник пробивается сквозь "Сады дьявола" - систему минных полей, на которых держалась оборона немцев.