Базиль Гарт - От «Барбароссы» до «Терминала»: Взгляд с Запада

Президент Бенеш, естественно, сразу же пригласил к себе советского посла в Праге С. Александровского и ознакомил его с содержанием сообщения Маетны: заговор генералов против Сталина. К нему причастны Гитлер и немецкие генералы.

Посол, внимательно выслушав это сообщение, спешно вернулся в посольство и сразу же вылетел в Москву. Информация, подброшенная Гейдрихом, попала к адресату.

Но Гейдрих был предусмотрителен. Он не ограничился почтальоном в Праге, но действовал, исходя из здравого принципа, что стоящее дело заслуживает того, чтобы его сделать хорошо. Поэтому он подкрепил свой ход в Праге ходом в Париже.

На дипломатическом приеме в Париже через два-три дня после беседы между Бенешем и Александровским военный министр Эдуард Даладье, бывший несколько раз французским премьер-министром, любезно взял под руку советского посла Владимира Потемкина и отвел его к нише у окна. Быстро оглянувшись — не подслушивает ли их кто-нибудь, — Даладье с тревогой в голосе сказал Потемкину, что Франция обеспокоена. Имеются сведения о возможной перемене политического курса в Москве. Ходят слухи о договоренности между нацистским вермахтом и Красной Армией. Не может ли Его Превосходительство рассеять эти тревоги? Лицо Потемкина оставалось невозмутимым. Отделавшись несколькими ничего не значащими фразами, он через десять минут покинул прием, вернулся в посольство и направил срочную шифровку в Москву, содержащую информацию о беседе с Даладье.

Как Гейдриху удалось передать эту информацию в руки Даладье, пока полностью установить оказалось невозможным. Вероятно, у немцев был контакт с агентом «Второго бюро» (французская разведывательная служба) во французском посольстве в Москве.

После этих подготовительных шагов Гейдрих инсценировал второй акт драмы. Он направил своего особо доверенного представителя штандартенфюрера СС Беренса в Прагу, где тот вступил в контакт с близким приятелем президента Чехословакии и сообщил ему о существовании документальных улик против Тухачевского. Узнав об этом, Бенеш тут же информировал Сталина.

Вскоре посредник Бенеша предложил представителю Гейдриха вступить в контакт с сотрудником советского посольства в Берлине по имени Израилович. Такая встреча состоялась, и гестаповец показал советскому представителю два подлинных письма из фальсифицированного досье. Израилович, как принято, прикинулся равнодушным. Он поинтересовался стоимостью досье. Беренс пожал плечами. Израилович обещал встретиться с ним через неделю вместе с уполномоченным лицом.

На повторной встрече присутствовал прибывший из Москвы личный представитель тогдашнего начальника НКВД Ежова. Он также спросил, сколько стоит досье. Гейдрих, чтобы не вызывать ненужных подозрений, приказал назвать фантастическую сумму в 3 миллиона золотых рублей. «Но вы уполномочены, поторговавшись, сбавить цену», — предупредил он Беренса.

Но торговаться не пришлось. Представитель Ежова после беглого ознакомления с документами молча кивнул головой, когда Беренс назвал сумму. Ни за один план военных операций, ни за какую измену или предательство в истории секретных служб никогда не платили такую высокую цену. [82]

В этот же день сделка была завершена, и агент Ежова улетел в Москву с досье, сфабрикованным Гейдрихом. Произошло это в середине мая 1937 года.

Спустя три недели, 11 июня 1937 года, потрясенный мир прочел сообщение, опубликованное советским телеграфным агентством, что маршал Тухачевский и семь других видных военачальников преданы Верховному суду СССР.

В сообщении указывалось, что арестованные обвиняются в нарушении воинского долга (присяги) и в измене Родине.

В официальном сообщении приводились также следующие подробности: следственными материалами установлено участие обвиняемых, а также покончившего жизнь самоубийством Гамарника Я. Б. [83]в антигосударственных связях с руководящими военными кругами одного из иностранных государств, ведущего недружелюбную политику в отношении СССР. Находясь на службе у военной разведки этого государства, обвиняемые систематически доставляли военным кругам этого государства шпионские сведения о состоянии СССР, вели вредительскую работу по ослаблению мощи Красной Армии, пытались подготовить поражение Красной Армии и имели своей целью содействовать восстановлению в СССР власти помещиков и капиталистов.

Все обвиняемые признали себя виновными в предъявленных им обвинениях полностью.

Казнь Тухачевского и опубликованный приказ наркома обороны К. Е. Ворошилова от 12 июня 1937 года вызвали лавину доносов, новых обвинений и привели к массовой политической чистке. Арестовали друзей, сотрудников и просто знакомых обвиняемых офицеров. В течение года офицерский корпус Красной Армии сократился наполовину.

Эти обстоятельства вроде бы убедительно свидетельствуют о том, что с помощью вероломной интриги обер-группенфюрера СС Рейнхарда Гейдриха Гитлер разрушил систему командования Красной Армии за три года до нападения на Советский Союз — иными словами, подготовил свои последующие победы в карцерах и тюремных камерах НКВД. Но действительно ли десятки тысяч командиров РККА погибли в результате этой грязной махинации секретной службы?

На первый взгляд многое говорит в пользу подобного вывода — но это поверхностный вывод. Гейдрих не был автором этой драмы, он был всего лишь ассистентом. Его фальсифицированное досье не было основной причиной ареста и осуждения Тухачевского и его друзей, а всего лишь алиби Сталина. Корни этой трагедии, уничтожившей цвет советского офицерского корпуса, уходят в беспощадную борьбу за власть между мощными соперниками.

Это было концом единственной силы, способной свергнуть Сталина. Расправа над офицерским корпусом была результатом драматического процесса, а не просто грязной махинацией.

Когда агент-двойник Скоблин в Париже передал сведения о готовящемся заговоре советских генералов против Сталина в руки сотрудников Гейдриха, Гитлер посчитал, что получил возможность передать Тухачевского в руки палачей и обезглавить Красную Армию. Но в действительности Гейдрих просто выполнил за Сталина его работу. Советский диктатор уже давно решил предпринять шаги против Тухачевского.

Вот доказательства. В январе 1937 года главный советский инквизитор прокурор СССР Вышинский начал очередной политический процесс над «старой коммунистической гвардией». Одним из главных подсудимых был Карл Радек. На утреннем заседании 24 января он, отвечая на один из заданных Вышинским вопросов, неожиданно упомянул Тухачевского.

Имя маршала возникло случайно. Вышинский задал дополнительные вопросы, и Радек сказал: «Тухачевский не имел, конечно, никакого понятия о моей роли…»