Базиль Гарт - От «Барбароссы» до «Терминала»: Взгляд с Запада

Гитлер сделал вывод, что Германия должна приобрести более обширное пространство, пригодное для сельского хозяйства, в малонаселенных районах Восточной Европы. Было бы глупо надеяться, что ей добровольно уступят его. «История всех времен, в том числе Римской и Британской империй доказывает, что всякое расширение пространства может происходить только путем преодоления сопротивления, и причем с риском». Эту проблему необходимо решить, самое позднее, к 1945 году — «после этого периода можно ожидать лишь изменения обстановки не в нашу пользу». Возможные выходы будут блокированы, и неизбежно наступит продовольственный кризис.

Эти идеи шли гораздо дальше первоначального желания Гитлера вернуть территории, отнятые у Германии после первой мировой войны, но западным государственным деятелям, которые позднее будут притворяться, что они о них якобы ничего не знали, эти идеи не были незнакомы. В 1937–1938 годах многие из этих деятелей откровенно излагали свое подлинное мнение, конечно, не в публичных выступлениях, а в частных беседах. Они с большим сочувствием относились к стремлению Гитлера приобрести «жизненное пространство» и ставили его об этом в известность. Но они избегали излагать свои взгляды по вопросу, как можно побудить владельцев этих территорий уступить их, за исключением угрозы превосходящей силой.

Услужливость, с которой английское и французское правительства восприняли вступление немецких войск в Австрию и включение этой страны в «третий рейх», еще более разожгла аппетиты Гитлера. Дополнительное поощрение он получил, когда узнал, что премьер-министр Англии Чемберлен и министр иностранных дел Галифакс отклонили после захвата Австрии советское предложение о коллективных действиях против немецкой агрессии.

Поскольку английское правительство, казалось, молча потворствует восточной экспансии Германии, Гитлера неприятно удивила резко негативная реакция англичан и предпринятая ими частичная мобилизация вооруженных сил, когда он в сентябре 1938 года «надавил» на Чехословакию. Но после того как Чемберлен уступил его требованиям и активно помог ему навязать немецкие условия Чехословакии, Гитлер сделал вывод, что мимолетная угроза сопротивления была не чем иным, как операцией по спасению лица. В не меньшей степени его ободряла пассивность французов. Поскольку они с такой готовностью предали своих чешских союзников, обладавших наиболее боеспособной армией из всех малых государств Европы, [4] Чехословакия имела 45 дивизий, 1582 самолета, 469 танков, 5700 артиллерийских орудий. Ее границу с Германией прикрывала полоса долговременных оборонительных сооружений, не уступавшая французской «линии Мажино». По плану «Грюн» фашистское командование собиралось использовать против Чехословакии 39 дивизий. — Прим. перев. казалось невероятным, чтобы французы пошли на войну ради защиты кого-либо из своих оставшихся союзников в Восточной и Центральной Европе. Поэтому Гитлер посчитал, что он может без всяких опасений завершить в ближайшее время ликвидацию Чехословакии, а затем расширить свою экспансию на Восток.

Вначале он не замышлял выступить против Польши. Польша, так же как и Венгрия, помогла ему создать угрозу Чехословакии с тыла и тем самым добиться капитуляции Чехословакии перед его требованиями. [5] Буржуазное правительство Польши, вступив в сговор с фашистской Германией, предъявило территориальные претензии к Чехословакии и в мае 1938 года сосредоточило у чешской границы в районе Тешина три дивизии и бригаду пограничных войск. Мюнхенское соглашение от 29 сентября 1938 года обязало Чехословакию удовлетворить территориальные притязания Польши, а также Венгрии. — Прим. перев. Гитлер был склонен на какое-то время принять Польшу в качестве младшего партнера при условии, что она вернет порт Данциг и предоставит Германии свободный доступ в Восточную Пруссию через «Польский коридор». Даже 25 марта 1939 года он заявил главнокомандующему сухопутными войсками, что «не хочет решать вопрос о Данциге путем применения силы». Но Гитлер изменил своё решение под влиянием неожиданного шага Англии, предпринятого ею после его новой акции в другом направлении.

15 марта 1939 года немецкие войска вступили в Прагу, после того как президент Чехословакии подчинился требованиям Гитлера об установлении «протектората» над Богемией и вытекающей из этого оккупации страны. Осенью 1938 года при заключении мюнхенского соглашения английское правительство взяло на себя обязательство гарантировать целостность Чехословакии против агрессии. Но Чемберлен сообщил палате общин, что, по его мнению, внутренний распад Чехословакии аннулировал эту гарантию и он не считает себя связанным этим обязательством. Однако через несколько дней Чемберлен резко изменил свой политический курс, причем поворот был столь внезапным и далеко идущим, что изумил весь мир. Он неожиданно принял решение блокировать любой следующий экспансионистский шаг Гитлера и 29 марта направил Польше предложение поддержать ее против «любой акции, которая создаст угрозу независимости Польши и которой польское правительство соответственно сочтет необходимым оказать сопротивление». [6] 21 марта 1939 года министр иностранных дел Германии Риббентроп в беседе с польским послом в ультимативной форме потребовал передачи Германии Гданьска (Данцига) и права на строительство экстерриториальной автострады и железной дороги через «Польский коридор», которые связали бы Германию с Восточной Пруссией, марта в ответном меморандуме Польша отклонила эти требования. — Прим. перев. Невозможно установить, что решающим образом повлияло на это импульсивное решение Чемберлена — то ли давление со стороны возмущенной общественности, то ли его собственное возмущение и гнев, что Гитлер одурачил его, то ли он был унижен тем, что его выставили дураком в глазах его же собственного народа.

Данная Польше гарантия была наиболее верным способом ускорить взрыв и мировую войну. Гарантия сочетала в себе максимум искушений с явной провокацией. Она подстрекала Гитлера продемонстрировать бесполезность подобной гарантии стране, находящейся вдали от своих западных союзников, делала строптивых поляков еще менее склонными идти ему на уступки и одновременно делала невозможным для него отступить без потери лица.

Единственный шанс избежать войны лежал теперь в том, чтобы заручиться поддержкой Советского Союза — единственной державы, способной оказать непосредственную помощь Польше и, таким образом, сдержать Гитлера. Но, несмотря на срочность положения, английское правительство действовало медленно и неохотно. Чемберлен относился к Советской России с острой неприязнью, а у Галифакса она вызывала сильную религиозную антипатию. Оба они к тому же недооценивали мощь Советского Союза и переоценивали военную силу Польши. Резкая реакция Англии и ее удвоенные усилия по перевооружению потрясли Гитлера, но эффект получился прямо противоположный задуманному. Чувствуя, что Англия становится противницей германской восточной экспансии, и, опасаясь, что, если он замешкается, пути будут закрыты, Гитлер пришел к выводу о необходимости ускорить акции по приобретению «жизненного пространства». Но он видел лишь один путь, как избежать общей войны. Проглотив свою ненависть к социалистическому государству и страх перед коммунизмом, он направил усилия на то, чтобы примириться с Россией и обеспечить ее невмешательство. Это был поворот в политике еще более поразительный, чем перемена политического курса Чемберлена, и такой же роковой по своим последствиям.