Тэлфорд Тейлор - От Мюнхена до Токийского залива: Взгляд с Запада на трагические страницы истории второй мировой войны

Главнокомандующий сухопутными войсками Германии. — Прим. перев.

Подлинник секретного дополнительного протокола не обнаружен ни в советских, ни в зарубежных архивах. — Прим. ред.

Окончательно граница между СССР и Германией была закреплена «Договором о дружбе и границе», подписанным 28 сентября 1939 года во время вторичного приезда Риббентропа в Москву. В ходе переговоров немцы согласились отказаться от притязаний на Литву, хотя и продолжали настаивать на передаче им части юго-западной территории этой страны. — Прим. перев.

Текст секретного дополнительного протокола печатается по: Год кризиса. 1938–1939. Документы и материалы. В 2-х т. М., 1990. Т. 2. с. 321. — Прим. ред.

1 июня французский посол в Берлине Кулондр сообщил министру иностранных дел Боннэ: «Гитлер рискнет начать войну, если ему не надо будет воевать с Россией. С другой стороны, если он осознает, что ему придется воевать также и с ней, он скорее отступит, чем подвергнет свою страну, свою партию и себя гибели». — Прим. перев.

Еще в книге «Майн кампф» Гитлер пророчески писал: «Сам факт заключения союза с Россией включает в себя план следующей войны. Ее исходом был бы конец Германии». — Прим. перев.

Из «Истории второй мировой войны» (Лондон, 1966. Т. 1).

Mason D. The Phoney War. — History of The Second World War. London, 1966. vol. 1. № 4 3/6. p. 85–89.

Мэйсон, Дэвид— английский журналист и историк.

«Phoney war». В советской литературе этот период войны принято называть «странной войной», используя ее французское название — «drôle de guerre». — Прим перев.

Немецкий генерал Зигфрид Вестфаль позднее писал: «В сентябре на Западном фронте немцы не имели ни одного танка. Запасов боеприпасов хватило бы лишь на три дня боев. Боеспособных резервов в тылу у нас не имелось. Все боевые соединения люфтваффе находились в Польше, а на Западе осталось лишь несколько разведывательных самолетов и устаревших истребителей». — Прим. перев.

На Нюрнбергском процессе начальник штаба ОКБ Кейтель заявил: «Мы, военные, всегда ожидали наступления французов во время кампании в Польше и были очень удивлены, что ничего не произошло… Французское наступление натолкнулось бы на немецкий военный заслон, а не на реальную оборону». Начальник штаба оперативного руководства генерал Йодль сделал следующее признание: «Если мы не потерпели краха в 1939 году, то объясняется это тем, что во время Польской кампании примерно 110 англо-французских дивизий на Западе не предприняли никаких действий против 23 немецких дивизий». — Прим. перев.

Правительство Англии, осуществляя экономическую блокаду Германии с моря, ввело в действие применявшуюся еще в первую мировую войну систему принудительного досмотра торгово-транспортных судов, следовавших в сторону немецких портов или из них. — Прим. перев.

Проводившаяся правящими кругами Англии и Франции пассивно-выжидательная стратегия «странной войны» была фактически продолжением прежней мюнхенской политики соглашательства с фашистской Германией, рассчитанной на сохранение возможности достижения компромисса с Гитлером и превращения «ненужной» реакционным кругам Запада войны в антикоммунистический поход против Советского Союза.

Особенно сильны подобные настроения были во французском правительстве, где капитулянтские и профашистские элементы открыто стремились к сговору с Гитлером. Даже после формального объявления в сентябре войны Германии правительство Даладье упорно отказывалось дать англичанам обязательство не заключать сепаратного мира с Германией. (Такое обязательство было подписано только 28 марта 1940 года новым французским премьер-министром П. Рейно после отставки Даладье.)

С началом советско-финляндской войны в Англии и Франции развернулась бешеная антисоветская кампания. У. Ширер в своей книге «Крах Третьей республики» ( Shirer W. The Collapse of the Third Republic. London, 1969. p. 605–618) пишет: «Во Франции война против Германии на время была забыта, и самым главным врагом республики вместо Гитлера стал Сталин. В прессе и парламенте началась кампания, чтобы Франция, которая так мало сделала для помощи Польше, помогла Финляндии… Подстрекаемый правыми кругами, французский премьер-министр, который не проявлял желания воевать с Германией, на секретном совещании в парламенте безрассудно предложил разорвать отношения с Россией, даже если это приведет к военным действиям».

16 января генерал Гамелен представил Даладье докладную записку с предложениями о высадке морского десанта на севере Финляндии, в Петсамо, хотя этот порт уже был занят советскими войсками, и захвате западных портов и аэродромов в Норвегии в качестве перевалочных пунктов для англо-французских войск, предназначенных для переброски в Финляндию.

5 февраля 1940 года в Париже на заседании Верховного военного совета союзников было достигнуто соглашение о посылке в Финляндию экспедиционных сил под видом «добровольцев», чтобы «по возможности избежать, если удастся, открытой войны с Россией», Эти войска намечалось высадить в Нарвике, а оттуда по железной дороге через Швецию направить в Финляндию. По расчетам англичан, захват Нарвика, куда доставлялась шведская железная руда для дальнейшей отправки морем в Германию, лишил бы немцев важного стратегического сырья и позволил бы втянуть Скандинавские страны в войну против рейха, создав новый, северный театр войны. Как подчеркивает У. Ширер, эта идея особенно импонировала Даладье. «Французский премьер-министр, так же как и французское верховное командование, явно хотел воевать с немцами на любом другом фронте, только не на главном, у границ Франции».

Наряду с приготовлениями к отправке войск в Финляндию, английское и французское правительства осенью 1939 и зимой 1940 года составляли планы нанесения удара по Советскому Союзу с юга путем бомбежки с воздуха советских нефтепромыслов, посылки военно-морских сил в Черное море и вторжения на Кавказ. «Гамелен, так же как генерал Вейган, Даладье и члены парламента Франции, — саркастически замечает У. Ширер, — были более заинтересованы в том, чтобы сломать хребет России, с которой Франция не воевала, чем Германии, с которой она уже полгода находилась в состоянии войны». Подобные же взгляды разделял и П. Рейно, который 25 марта направил ноту правительству Великобритании, настаивая на «решительных операциях в Черном море и на Кавказе» и подчеркивая «готовность французского правительства взять на себя ответственность за разрыв с СССР».