Тэлфорд Тейлор - От Мюнхена до Токийского залива: Взгляд с Запада на трагические страницы истории второй мировой войны

3. Установить свое собственное господство в воздухе, чтобы обеспечить возможность нанесения воздушных ударов по английской армии и военно-морскому флоту. Это означало бы уничтожение английской истребительной авиации и возможность отзыва немецкой истребительной авиации для обороны Германии.

4. Подготовить условия для вторжения в Англию с моря. Это означало бы нейтрализацию английских бомбардировочной авиации и военно-морского флота при одновременном сохранении в целости английских портов и гаваней, чтобы вторгающиеся немецкие войска могли использовать их. В этом плане постановка минных заграждений с воздуха почти не предусматривалась.

В общем, люфтваффе имели возможности решения указанных задач. Однако стремление Геринга добиться прежде всего первой из перечисленных целей с самого начала обрекло эту кампанию на неудачу.

Привлечение и сплочение ученых, командования вооруженных сил и промышленности в Англии в целях реализации мероприятий по ведению войны было тем, чего немцы не догадались сделать. За это они и были наказаны. К этому времени многие видные ученые Германии уже бежали из страны или попали в концентрационные лагеря. Конечно, сейчас мало кто сомневается в том, что, если бы нацистский режим отказался от политики антисемитизма, он бы опередил всех в создании дальнобойных ракет с ядерными боеголовками и выиграл войну.

Вместо того чтобы экономно и целеустремленно использовать оставшиеся немецкие научные силы, фашистское военное ведомство призывало их в армию наряду с чернорабочими и клерками. Странная политическая система нацистской Германии позволяла производителям тратить силы и средства на дублирующие научные изыскания и разработку при выполнении одного и того же контракта, вызывая тем самым ненужные затраты времени и усилий для улучшения оборудования, которое и без того было уже достаточно совершенно.

Британские ученые часто в спешке создавали не особенно удачные образцы вооружения, но — в отличие от многих видов вооружения, создававшегося немцами, — эти образцы могли быть легко модифицированы подручными средствами и модифицировались.

Немецкие ученые имели более высокий статус, чем их английские коллеги, однако они не имели доступа во все военные учреждения — от сержантской столовой до кабинета министров, каким пользовались английские ученые. Трудно представить себе гражданских штафирок, указывающих лощеным нацистским штабным офицерам, что последние допустили те или иные ошибки или просчеты. А английские ученые сплошь и рядом делали это и поэтому имели возможность с поразительной быстротой доводить до боевых частей все сделанное ими в лабораториях.

Это было следствием доверия, которое английские военные, бизнесмены и политики испытывали к ученым. Одним из результатов этого доверия была большая роль, которую сыграла радиолокация в битве за Англию.

Германия не сделала ничего или очень мало, чтобы пересмотреть взгляды на роль науки в войне. В 1940 году немецкий генеральный штаб издал директиву, запрещавшую проводить научные исследования и разработки, если в пределах четырех месяцев они не обеспечивают результатов, которые могут быть использованы в военных целях. В результате этого драконовского требования была прекращена разработка великолепного истребителя с реактивным двигателем — «Ме-262». Создание такого истребителя было задержано на два года.

Неспособность понять важность создания такого истребителя была лишь компонентом более важного ошибочного взгляда на значение истребителей в современной войне. Даже после боев 1940 года люфтваффе не приняли мер по обеспечению приоритета производству этого так необходимого вида вооружения. Только в конце 1943 года немцы начали производить истребители в большом числе, но и тогда это были в большинстве последние модификации устаревшего к тому времени истребителя «Ме-109».

Многие неудачи немцев были следствием того, что руководители страны возлагали все надежды на «молниеносную войну». Даже в период затишья в военных действиях, наступившего после битвы за Англию, Германия все еще не имела долгосрочных планов ведения войны. Гитлер решил, что нежелание Англии заключить мир объясняется предположением, что рано или поздно Советский Союз будет воевать с Германией. Чтобы разрубить этот гордиев узел, Гитлер решил предпринять «блицкриг» против России. После этого, сказал он, Англия заключит мир. В то время как продолжались воздушные бои 1940 года и немецкая армия находилась в ожидании развития событий, Гитлер постепенно знакомил своих генералов со своими идеями, связанными с планом «Барбаросса».

И все же, если англичане и искали спасения, большинство из них смотрело не на восток, а на запад: на США.

Вскоре после окончания войны мне представилась возможность заглянуть «внутрь вражеского стана» и выяснить, что же происходило там, на другой стороне, за линией фронта, какие мысли бродили в умах наших противников.

Выполняя одно служебное задание, я довольно длительное время общался с немецкими генералами и адмиралами. В ходе многочисленных бесед я собрал обширный фактический материал в виде их рассказов, оценок и рассуждений о различных событиях войны еще до того, как воспоминания об этих событиях стали стираться в памяти или обретать иную окраску под воздействием мыслей, родившихся позднее…

В период между двумя мировыми войнами я неоднократно предупреждал о нацистской угрозе, и мое резко отрицательное отношение к политике «умиротворения» хорошо известно тем, кто в Америке и в Европе читал мои предвоенные статьи и книги. В частности, я призывал обратить внимание на зловещие признаки грядущей опасности еще до прихода Гитлера к власти.

Во время войны многие связанные с ней события выглядят не так, как впоследствии, — в более ясном и объективном свете послевоенного периода. Особенно разительны при этом перемены в облике военных руководителей.

Перед войной и тем более в период победного марша по странам Запада Гитлер казался людям гигантской фигурой, сочетавшей в себе стратегический дар Наполеона, хитрость Макиавелли и фанатическую одержимость Магомета. После первых же поражений в России он стал меньше ростом, его престиж потускнел, и к концу войны фюрера стали считать незадачливым дилетантом в военном искусстве, сумасбродные приказы и стратегическое невежество которого сослужили хорошую службу союзникам. Все крупные неудачи немецких вооруженных сил приписывались Гитлеру, а все победы — немецкому генералитету.

Это, конечно, неверно. Гитлер отнюдь не был бездарным стратегом. Просто в ходе кампании на русском фронте его недостатки стали более весомыми, чем способности, и перетянули чашу весов, а отрицательный баланс привел к банкротству.