Лев Троцкий - Дневники и письма

19 февраля 1927 г.

СЕКРЕТАРЮ ЦИК СССР

Сим извещаю, что в связи с состоявшимся обо мне решением я вчера, 14 ноября, выселился из занимавшейся мною до сих пор квартиры в Кремле. Впредь до того, как найду себе постоянную квартиру, я временно поселился в квартире т. Белобородова[8] (ул. Грановского, 3, "в. 62). Ввиду того, что мой сын заболел, жена и сын останутся в Кремле еще в течение нескольких ближайших дней. Надеюсь, что квартира будет освобождена окончательно не позже 20 ноября.

15 ноября 1927 г. Л. Троцкий

Когда меня арестовывали в разных странах, то не прикрывались обманом. ГПУ же нагромождает путаницу и обманы. Мне было заявлено, что я еду в среду вечером. А захватили во вторник утром без вещей и необходимых лекарств. В письменном объявлении сказано было, что меня препровождают в г. Алма-Ата, а по пути изменили на Ташкент, откуда, очевидно, направят в более отдаленный пункт. Таким образом, еду с больной женой без белья, без лекарств и без надежды получить их вскоре, тем более, что для досылки по почте мною дан адрес на Алма-Ату.

18 января 1928 г.

Самара (в пути). Троцкий

Если оставить в стороне контрреволюционный характер ссылки меня по 58 ст., а также возмутительные условия отправки меня и моей семьи из Москвы, зависевшие, очевидно, не от конвойной команды и ее начальника гр. Кишкина, то в отношении следования по железной дороге я не имею никаких претензий к гр. Кишкину, который для облегчения мне и моей семье следования сделал все, что мог в рамках данного ему свыше поручения.

21-22 января

Станция Туркестан Л. Троцкий

Москва Копия Менжинскому[10]

Два чемодана [с] книгами [и] бельем утеряны [на] участке Фрунзе -Алма-Ата без Кишкина. Лекарства бывшие [в] ящике действительно сохранились. Конвойные Аустрин [и] Рыбкин прекрасно знают [об] утрате чемоданов. Пытались ошибочно заменить их чемоданами других пассажиров[11]. Обязались возместить пропавшее, взяли списки утерянных вещей. Отрицание Кишкина неуместно.

Троцкий

Телеграмма

Высылка меня семьей предполагала наличие жилья. Между тем все квартиры Алма-Ате забронированы. Местное ГПУ никакого содействия не оказывает. Мы поселены ГПУ [в] гостинице [в] условиях близких тюремным. Питаемся ресторанной пищей, гибельной для здоровья. Не имеем возможности извлечь белье [и] книги из багажа [за] отсутствием помещения. Оплата гостиницы [и] ресторана нам совершенно не по средствам. Необходима достаточная квартира [с] кухней.

31 января 1928 г.

Алма-Ата Троцкий

Нач. ГПУ препятствует выехать на охоту, отказывается дать письменное постановление. Это равносильно замене ссылки арестом. По-прежнему живу [с] семьей [в] гостинице. Квартира от ведена без отхожего места [с] разрушенной кухней зато возле ГПУ исключительно для удобства последнего. Условия тюремного заключения можно создать в Москве незачем ссылать [за] 4 тысячи верст.

Февраль 1928 г. Троцкий

Дорогой Иван Никитич!

Сегодня получил Вашу открытку и сегодня же отправил Вам телеграмму. Ваше письмо первое, какое я вообще здесь получил. То ли почта относится внимательнее к бывшему Наркомпочтелю, то ли другие причины, не знаю... Немедленно по приезде сюда написал Вам в Зангезуры открытое письмецо. Написал и всем другим отшельникам, адреса которых мне известны, но ответов еще нет. Почта здесь вообще медлительна, а сейчас к тому же февральские снежные заносы. От Раковского[15], Каспаровой[16], Сосновского[17] и Муралова[18] имел ответные телеграммы. Они все осели, чувствуют себя бодро и работают: Сосновский и Муралов в плановых органах, насчет Раковского - не знаю. От Серебрякова[19] из Семипалатинска ответа на телеграмму не получил: не переотправили ли его в другое место? Не получил ответа и от Радека[20] - "за неуказанием адреса": очевидно, Радек не бывал еще на своем телеграфе, а может, и его направили в другое место?

Ваше приглашение в Новобаязет очень заманчиво, но осуществление его связано с трудностями. Путешествие сюда было весьма утомительным, да еще в довершение всего спутники умудрились потерять по дороге два наших чемодана, один - с наиболее для меня нужными и ценными книгами... Судя по технике этого письма, Вы можете, пожалуй, подумать, что я здесь со своим секретарем. Но это совсем, совсем не так, и даже очень не так". Машинка, правда, со мною. Но работу на ней приходится организовывать на новых началах.

Рыбная ловля, как и охота, имеются и здесь, так что я могу вернуть Вам Ваше любезное приглашение. Хотя живем здесь уж скоро три недели, но я еще не охотился. Причин к тому много, но главная, пожалуй, - повышенная температура, которая не покидает меня с пути. Наталии Ивановне[21] и Леве[22] приходится очень много хлопотать, т. к. мы до сих пор не устроились еще на квартире, а живем в гостинице гоголевских времен.

Вы, конечно, читали письмо в редакцию двух мушкетеров[23]. Трудно представить себе документ более жаленький и дряненький. Теперь оказывается, что группа "Против течения" наиболее далека от большевизма. От какого большевизма? От того, который два злополучных мушкетера до вчерашнего дня проповедовали, или от того, на который они нападали? Об этом молчок, да и не мудрено: ибо ведь на умолчании о самом существе вопросов, составляющих предмет спора, и построен весь этот льстиво-похотливо-лебезящий документ.

Международная обстановка и международное революционное движение обещает в близком будущем много нового и много важного. "Правда" права, когда говорит: "Полоса некоторой апатии и придавленности, наступившая после поражения 1923 года и позволившая германскому капиталу укрепить свои позиции, начинает проходить" (28 января 1928 г.) Теперь такого рода утверждение-насчет апатии и придавленности с конца 1923 года - повторяется на каждом шагу. А ведь в свое время те, которые не понимали смысла и значения поражения 1923 года, обвиняли в ликвидаторстве тех, которые уже в конце 1923 года предсказывали неизбежность наступления полосы некоторой "апатии и придавленности". Без понимания международного характера этой полосы нельзя понять как следует и наши внутренние дела. В Англии поражение 1923 года отразилось слабее, чем на континенте, и там волна нового подъема началась в 1926 году, но оборвалась своим собственным поражением. Глубже всего последствия поражения 1923 года были, разумеется, в самой Германии и, пожалуй, у нас. "Правда" права, когда говорит, что в Германии апатия и придавленность начинают проходить. К сожалению, у меня нет здесь немецкой периодической печати, как и вообще нет иностранных газет. А между тем сейчас необходимо следить за ними более, чем когда бы то ни было, т. к. международные вопросы всем ходом событий выдвигаются на передний план...