Роберт Такер - Сталин, Путь к власти

Однако еще предстоит в более полной мере изучить весь доступный ныне богатый материал. Пока же исследователи едва приступили к анализу личности Сталина и тех психологических мотиваций, которые побуждали его с помощью чисток и террора добиваться неограниченной, автократической власти. Еще недостаточно изучен сложный механизм взаимодействия этих психологических мотиваций с политическими целями и идеями Сталина. Не уделялось должного внимания и проблеме формирования политического облика Сталина в юности, хотя относящиеся к делу многочисленные факты давно были под рукой. Что сделало его марксистом? Почему он бросил духовную семинарию в 20-летнем возрасте и избрал карьеру революционера? Отчего стал большевиком, сторонником Ленина, в то время как большинство грузинских марксистов предпочли меньшевизм? Каковы были его личные цели в революционном движении? Все эти вопросы остаются открытыми. Но на них важно получить ответ, если мы хотим лучше понять поступки зрелого Сталина.

Такие ведущие психологи нашего века, как Карен Хорни и Эрик Эриксон (не говоря уж об их предшественнике Зигмунде Фрейде), стремились к глубокому проникновению в эволюционирующую природу личности. Особенности характера и мотивация не являются неизменными качествами. Они развиваются и меняются в течение всей жизни, в которой обычно присутствуют и критические моменты, и определяющие будущее решения. Более того, сформированная в юности индивидуальность, или (по выражению Эриксона) "психосоциальная идентичность" обладает перспективным, или программным, измерением. Она содержит не только ощущение индивидуума, кто и что он есть, но также его цели, четкие или зачаточные представления относительно того, чего он должен, может и сумеет достичь. Поэтому более поздние жизненные переживания не могут не оставить глубокого следа на его личности. Осуществление или неосуществление внутреннего жизненного сценария обязательно влияет на отношение индивидуума к самому себе, и именно это отношение и составляет основу личности. Более того, успех или неуспех жизненного сценария не может не влиять на взаимоотношения человека с другими, важными для него людьми и, следовательно, на его и их жизнь вообще.

Все вышесказанное одинаково применимо и к тем, кто становятся диктаторами, и к тем, кто - нет. Поэтому, исследуя подобную биографию, нужно изучить стремления индивидуума в годы его становления и затем попытаться раскрыть отношение данного индивидуума, достигшего среднего возраста, к уже прожитой им части жизни.

Следовательно, говоря о "диктаторской личности", я не имею в виду какой-то гипотетический психологический синдром, который появляется у индивидуума в ранние годы и функционирует потом без изменений. Подобная точка зрения противоречила бы концепции эволюционирующей личности, а также фактам рассматриваемого нами классического случая. У молодого Сталина уже можно заметить задатки будущего тирана. Однако в то время его личность как личность диктатора еще полностью не сформировалась. Данное обстоятельство помогает понять, почему в начале 20-х годов, когда Сталину едва перевалило за сорок, многие окружавшие его люди оказались не в состоянии увидеть надвигавшуюся опасность. Также не следует думать, что сам Сталин, и в тот момент, и раньше, твердо нацелился на диктаторство. Нельзя с уверенностью утверждать, что он стремился стать тираном. По всем признакам Сталин жаждал политической власти, а с нею и роли признанного вождя большевистского движения, второго Ленина. Теперь ему хотелось стать преемником, так же как в период возмужания хотелось стать ближайшим соратником того человека, который в ранние годы служил для него моделью и прообразом. Сталин страстно желал войти, подобно Ленину, в историю в качестве героя. Естественно, что при осуществлении данного жизненного сценария свои роли предстояло сыграть многим людям, и прежде всего тем, кто назывался большевиком.

Отсюда вытекает, что в подобном исследовании нужно рассматривать как самого индивидуума, в котором заложена вероятность появления диктатора, так и внешние условия, а также их взаимовлияние. Следует учитывать исторические факторы, включая и ту роль, которую индивидуум ставит себе целью занять. Большевики по доброй воле признали и даже чтили Ленина как своего вождя. Его особое положение в партии не регулировалось законодательно, подобно американскому президентству. Он, по существу, выполнял роль неформального лидера. И тем не менее в партийной практике и в коллективном сознании, т. е. в том, что сегодня назвали бы политической культурой, роли Ленина отводилось вполне определенное и чрезвычайно важное место. Роль Ленина в партии обрела свои конкретные черты за четверть века существования большевизма как революционного движения, которое он создал и направлял. Поэтому предлагаемое исследование начинается с попытки описать заново природу этого движения и роль Ленина как его руководителя.

Основная тема данного тома - Сталин до 1929 г., когда он завершил свой долгий путь к политическому верховенству и добился от партии признания в качестве преемника Ленина. Однако я не всегда придерживался хронологической последовательности, считая себя вправе привести факты и эпизоды более поздних лет, если они имели существенное значение для освещения интересующих нас вопросов, и опустить некоторые темы 20-х годов (например, развитие сталинской концепции внешней политики), чтобы рассмотреть их в связи с деятельностью Сталина в 30-е годы.

Новая биографическая форма, которую Эриксон назвал "психоисторией", открывает заманчивые перспективы, но и таит в себе определенные опасности. Одна из них состоит в том, что, уделяя чрезмерное внимание личности лидера, можно нарисовать слишком однобокую картину той роли, которую данный фактор играл, оказывая влияние на направление или темпы исторического развития. В таком исследовании недостаточно систематически и углубленно изучать саму личность лидера. Нужно также вскрыть связи и взаимодействия личности с социальным окружением и политической ситуацией, которые тогда позволяют личностному фактору обрести историческую значимость.

В рассматриваемом нами случае объяснение причин прихода Сталина к власти и его деспотизма кроется как в характере Сталина, так и в характере большевизма, как политического движения, в характере той исторической ситуации, в которой оказалась Советская власть в 20-е годы, в характере самой России - страны с традицией самодержавного правления и примирением народа с фактом такого правления. Но, только уяснив сложное взаимное переплетение всех этих факторов, мы окажемся в состоянии понять, почему так получилось, что личные качества (как верно, но слишком поздно предсказал Ленин) оказались мелочью решающего значения.