Алексей Бычков - Киевская Русь. Страна, которой никогда не было? : легенды и мифы

После этих слов Изяслав стал спешно собирать большую рать от мала до велика и выступил к Чернигову с сыном своим Ярополком из Вышгорода. К ним присоединился и Всеволод, к которому спешно пришел на помощь Владимир Мономах из Смоленска.

Когда Изяслав и Всеволод с сыновьями подошли к Чернигову, то Олега и Бориса в городе не было — они пошли собирать войско против дядей; однако черниговцы не пустили к себе Изяслава и Всеволода и затворились за городскими стенами, коих было две: наружная и внутренняя.

Скоро Владимир Мономах отбил восточные ворота и, пожегши дома, стоявшие между обеими стенами, стал готовиться к приступу внутреннего города, где укрылись жители. Но в это время пришла весть, что Олег и Борис приближаются с собранной ратью. Изяслав, Всеволод, Владимир и Ярополк рано утром сняли осаду Чернигова и двинулись навстречу племянникам. Те стали советоваться, что им делать? Олег был человеком смелым и воинственным, но при этом разумным; он говорил Борису: «Нельзя нам стать против четырех князей; пошлем лучше к дядям с просьбой о мире». Но на это пылкий Борис отвечал ему пренебрежительно: «Если ты хочешь, то стой и смотри только; я один пойду на них на всех».

После этого полки их пошли вперед, и 3 октября 1078 года они встретились с дядями на Нежатиной Ниве.

Сеча была очень злая. Неблагоразумный Борис был убит в самом ее начале, а затем пал и старый Изяслав; он стоял среди своих пеших полков, как вдруг один из неприятельских воинов наехал на него и нанес смертельный удар копьем в плечо. Несмотря на убиение двух князей с обеих сторон, битва продолжалась еще долго; наконец Олег побежал и едва мог уйти в Тмутаракань.

Когда тело князя Изяслава прибыло в Киев, то ему навстречу вышел весь город и провожал с великим плачем, искренне жалея покойного. Так окончил свой земной путь, полный превратностей, старший сын Мудрого Ярослава, исполнив в конце дней своих отцовский завет — помогать обиженному брату, и сложил при этом свою голову. Эта прекрасная смерть расположила к его памяти все сердца, тем более что Изяслав обладал многими хорошими душевными свойствами: был очень набожен и добросердечен, и только недостаток твердой воли был главной причиной его жизненных ошибок.

Рис. 101. Всеволод Ярославич. По «Титулярнику»

После Изяслава, по правилам лестничного восхождения, на великое княжение сел Всеволод.

Сохранилось предание, что Ярослав перед кончиной дал Всеволоду, бывшему его любимым сыном, особое благословение: «Благо тебе, сын мой, — говорил он ему, — что покоишь мою старость, и радуюсь о кротости твоей. Бог даст, займешь ты после своих братьев киевский великокняжеский стол — правдой, а не насилием.

Когда умрешь, пускай кости твои лягут рядом с моими, в Киеве, у Святой Софии, потому что я люблю тебя пуще братии твоей». Благословение это оказалось пророческим — Всеволод действительно занял киевский стол правдой после братьев своих».

«Великое княжение его было одним из самых беспокойных, так как все время не прекращались жестокие усобицы.

Как мы видели, все усобицы при Изяславе происходили из-за того, что осиротелые племянники не получали волостей и обращались в изгоев, причем Изяслав после вторичного своего возвращения в Киев превратил в таких же изгоев и сыновей Святослава, отняв у них волости, которыми они владели при своем отце. Конечно, это было сделано Изяславом под влиянием гнева на Святослава за вторичное свое изгнание из Киева, причем, разумеется, Изяслав имел полное основание считать достижение Святославом киевского стола незаконным, а потому и детей его лишенными права на дальнейшее участие в очередном порядке владения Русской землею.

Но несомненно также, что Всеволод, который сам помогал Святославу изгнать Изяслава и сесть на киевский стол и который до самой смерти Святослава считал его законным великим князем, уже не мог после этого, севши на старший стол, выключить его детей из очередного порядка наследования.

Однако, несмотря на это, Всеволод, враждуя с молодыми Святославичами за недавнее изгнание из Чернигова, занявши киевский стол, также не хотел давать им части в Русской земле и тем, конечно, создал как для себя, так и для потомства своего новую большую усобицу.

Севши на великое княжение, Всеволод взял себе все принадлежащие к киевскому столу волости; сына Владимира Мономаха посадил в Чернигове, Ярополка Изяславича — во Владимире-Волынском, придав ему и Туров, а Святополка Изяславича — в Новгороде.

Обиженные племянники, все люди предприимчивые и воинственные, ненадолго оставили в покое своего дядю.

Первый ополчился на Всеволода сидевший до сих пор смирно в Тмутаракани Роман Святославич Красный, прозванный так за свою красоту. Он нанял половцев и в 1079 году вошел с ними в Русскую землю. Всеволод вышел ему навстречу, встал у Переяславля и успел заключить с половцами мир, склонив их на свою сторону, разумеется, золотом; заключив мир, половцы отступили, а когда Роман затеял с ними по этому поводу ссору, он был ими убит. Затем, вернувшись в Тмутаракань, половцы захватили Олега Святославича и отправили его в Грецию, где он был заточен на острове Родосе; вероятно, греческий император сделал это в угоду Всеволоду, женатому на греческой царевне. На место убитого Романа и заточенного Олега великим князем был отправлен в Тмутаракань посадник — боярин Ратибор.

Но Тмутаракань недолго оставалась без князей. На следующий год в нее явились и изгнали Ратибора: Давид, сын покойного князя Игоря Ярославича, и Володарь, один из трех сыновей князя Ростислава Владимировича, отравленного в Тмутаракани корсунским греком в 1066 году.

Однако и этим двум князьям удалось недолго посидеть в Тмутаракани. После двух лет заточения на острове Родосе, в 1080 году, Олегу посчастливилось бежать; он подступил к Тмутаракани и при помощи приведенных с собой людей овладел ею; затем, казнив всех, кого мог захватить из лиц, причастных к убийству брата Романа, предложил Давиду и Володарю выйти из Тмутаракани».

Игумен Даниил в своем «Хождении» называет «князя Олега-Михаила» между Давидом Святославичем и Панкратием Ярославом Святославичем, то есть в окружении родных братьев — черниговских князей. Дополнительными аргументами в пользу того, что он был тмутараканским князем, могут служить определяемые временем княжения Олега Святославича в Тмутаракани серебряные монеты с изображением архангела Михаила и надписью: «Господи, помози рабу своему Михаилу», а также серия новгородских печатей, которую мы относим к сыну Олега Святославича — Николаю-Святославу Олеговичу. На этих печатях патрональное изображение самого Святослава (св. Николай) сочетается с патрональным изображением его отца (архангел Михаил).