Дмитрий Лысков - «Сталинские репрессии». Великая ложь XX века

Часть колхозников имела право на государственную пенсию — до 1964 года она полагалась председателям, механизаторам, специалистам, инвалидам Великой Отечественной войны. С 1957 года право на государственную пенсию получили члены колхозов, ставшие инвалидами в связи с выполнением долга гражданина СССР по охране колхозной собственности.

По мере своего развития государство постепенно забирало социальные обязательства у предприятий и хозяйств, перекладывая ответственность за содержание пенсионеров на свои плечи. Так, рабочие и служащие были переведены на государственные пенсии в 1956 году. Колхозники были включены в единую систему государственного пенсионного обеспечения в 1964 года. Наконец, в 1971 году порядок исчисления пенсий рабочим, служащим и колхозникам был унифицирован, вся пенсионная система была сосредоточена в руках государства и финансировалась непосредственно из госбюджета.

Выросшее в 80-х поколение уже не могло представить себе иной ситуации, государственные пенсии воспринимались как естественная часть окружающей жизни, на чём и сыграли демократические пропагандисты 90-х, объявив, что большевики лишили крестьян не только паспортов, но и пособий по старости. Интересно, что, воспользовавшись этим приемом и развалив советскую систему пенсионного обеспечения (вместе с СССР), они тут же принялись за реформу, которая отбросила нас в социальном обеспечении на многие десятилетия назад.

Исторические исследования с явно заданной идеологической подоплёкой появляются в печати с завидной регулярностью. В середине 2008 года издательством «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН) при поддержке РАО ЕЭС России была выпущена книга «Заключённые на стройках коммунизма: ГУЛАГ и объекты энергетики в СССР». [115] «Заключённые на стойках коммунизма: ГУЛАГ и объекты энергетики в СССР». М., РОССПЭН. 2008, цит. по эл. версии http://www.rao ees.ru/ru/into/history/show. cgi7history_zak.htm Основная мысль работы выражена уже во вступительном слове: «Следует признать: советская экономика в целом и энергетика в частности во многом были созданы… руками миллионов ЗК — заключённых сталинского ГУЛАГа».

Как указано в издании, «строительство электростанций, линий электропередачи и других энергетических объектов было одним из важнейших направлений деятельности ОПТУ — НКВД — МВД с начала 1930-х годов, когда советская экономика принудительного труда приобрела заметные масштабы».

«Мы помним о том, как в беспрецедентно короткие сроки был реализован план ГОЭЛРО. О том, как электроэнергетика страны, наполовину разрушенная в годы войны, уже в 1947 году вышла на второе место в мире по объемам производства электроэнергии. Но есть и другая сторона правды… рабский труд, искалеченная судьба, а зачастую — собственная жизнь [узников ГУЛАГа]», — значится во вступительном слове.

План ГОЭЛРО пока является одним из немногих элементов советской истории, наряду с наукой, балетом и космонавтикой, которые до сих пор не подверглись демонизации и низвержению с пьедесталов. Похоже, пришёл и его черёд.

Книга нейтрально заявлена как «сборник документов и фотографий», о ней сказано, что авторы «впервые в российской истории провели подробный и беспристрастный анализ советской „лагерной экономики“ 30 — 50-х гг. XX века». Однако оценки, которыми грешат исследователи, позволяют усомниться в их беспристрастности: «Образ ГУЛАГа как электростанции, движимой слёзами жертв сталинского террора…», «Немалое количество реальных киловатт/часов реальных советских электростанций было оплачено кровью узников ГУЛАГа…» и т. д.

Многое объясняет тот факт, что «издание осуществлено при финансовой поддержке РАО „ЕЭС России“», причём «издательство благодарит А. Б. Чубайса, Л. Я. Гозмана и „Союз правых сил“ за содействие».

Составители сборника исходят из того, что:

а) все ЗК есть невинно осужденные режимом жертвы политических репрессий;

б) практика СССР по привлечению к труду ЗК была чем-то уникальным и шокирующим среди западных демократий;

в) в лагерях для ЗК условия снабжения и труда были направлены на массовое уничтожение узников ГУЛАГа.

«С точки зрения морально-правовых критериев, принятых в цивилизованных обществах, сталинский террор и его производное — экономика принудительного труда не могут быть оценены иначе как преступные, — сообщают авторы. — Основополагающим элементом экономики ГУЛАГа была сверхэксплуатация миллионов заключённых и других „спецконтингентов“ … с выделением минимальных ресурсов для поддержания их работоспособности. Энергетический сектор экономики принудительного труда не был исключением в этом отношении».

Общее впечатление от этих строк — рабочие лагеря ГУЛАГа мало чем отличались от лагерей смерти фашистской Германии. Собственно, к такому выводу и подталкивают общественность многочисленные «исследователи» демократической направленности. Недаром сравнения коммунистического и фашистского режимов стали в определённых кругах обыденной нормой.

В этом свете особенно интересно, кого подразумевают составители сборника под «другими спецконтингентами», чья эксплуатация на строительстве электростанций названа преступной «с точки зрения морально-правовых критериев, принятых в цивилизованных обществах». Авторы информируют: «В последний период войны значительную часть контингентов принудительного труда составляли военнопленные, интернированные и арестованные немцы».

Допустим, принудительный труд военнопленных немцев назван в книге «преступным» по небрежности составителей. Но исходя из каких соображений назван преступным труд зэков? Исследователь Л. П. Рассказов, рассматривая в 2002 году закономерности формирования пенитенциарной системы России, отмечает в своей статье:

«Анализ развития института лишения свободы в России даёт основание утверждать, что важнейшим фактором… является экономический. В эпоху Петра I этот фактор заявил о себе в полную силу. Именно экономические соображения были решающими при определении места отбывания тюремного заключения и ссылки… Такими местами становились территории, где требовалась рабочая сила для сооружения различных объектов и выполнения прочих работ государственного назначения (порт Рогервик, крепость Трубецкого, города Петербург, Екатеринбург, Оренбург и др.).

Заданная Петровской эпохой экономическая обусловленность… сохраняла своё значение вплоть до рубежа 1990-х гг., т. е. включая новейшую историю. Это свидетельствует, по меньшей мере, о весомости данного фактора, а также, в определённой степени, о его объективном характере».