Виктор Усов - Советская разведка в Китае. 20-е годы XX века

В начале 20-х годов ОМС состоял из 4 секторов: сектора шифровки, сектора передачи (связи), счетно-финансового сектора (бухгалтерский учет и финансы), сектора учета техники (под этим названием функционировал центр изготовления фальшивых документов). В 1923 г. создается так называемый технический сектор. Затем наравне с сектором шифровки был образован сектор учета различных данных и адресов на функционеров национальных компартий и лиц, которые интересовали ИККИ. При секторе учета организуются фотолаборатория и фотоархив.

Финансирование ОМСа осуществлялось вне сметы Коминтерна. Так, в одном из писем сотрудников ОМСа руководству Коминтерна указывается: «Мы имеем еще второй текущий счет в Госбанке под названием «8-я база физкультурников из Спортинтерна» и проводим по нему операции, когда указать «Коминтерн» нежелательно». Зачастую для нужд ОМСа использовались и валютные поступления в фонд МОПРа. [134]

ОМС имел свои нелегальные объекты, расположенные вне Москвы. Все их территории были огорожены высокими заборами с колючей проволокой, тщательно охранялись военизированными нарядами и собаками.

Так, на базе в Подлипках (закодированная в документах Коминтерна под названием «База № 1») находилось производство специальной бумаги для документов, изготовлялись фальшивые паспорта и удостоверения, специальные чернила для их заполнения и другие подручные материалы.

В Ростокине («База № 2») действовал мощный радиоцентр, оборудованный по последнему слову техники и позволяющий осуществлять надежную связь с резидентурой ОМСа в большинстве стран Запада и Востока. Его руководителем был Д. Г. Липманов (Глезер). [135]Здесь следует сказать, что в первое время деятели Коминтерна да и советских разведывательных органов, как представляется, явно преувеличивали свои конспиративные возможности и недооценивали западные разведки. [136]Так, британское разведывательное сообщество (прежде всего школа шифровальщиков правительственной связи), благодаря наличию в его штабе Эрнеста Феттерлейна (Фетти), бывшего ведущего криптоаналитика «черного кабинета» царской России, который вместе с женой убежал в Англию, спрятавшись на борту шведского парохода и благополучно переждав обыск, смогла «расколоть» все шифры и коды, применявшиеся Москвой для связи с дипломатическими представителями в Англии и на Востоке, прежде всего в Афганистане. [137]Главнокомандующий Южной группы Красной Армии, разгромившей в Крыму белого барона Врангеля М. Фрунзе был одним из первых, кто оценил масштабы рассекречивания советской системы шифровки и кодирования. 19 декабря 1920 г. он с возмущением писал в Москву следующее: «Из доклада, представленного мне сегодня бывшим начальником врангелевской радиостанции в Севастополе Ямченко, следует, что абсолютно все наши шифры, вследствие их примитивности, разгадываются врагами… Отсюда вывод: все наши враги, особенно Англия, все это время были в курсе нашей внутренней военно-оперативной и дипломатической работы». [138]

Когда в Москве узнали, что их шифры и коды, применявшиеся как на Западе, так на Востоке, раскрыты, были немедленно приняты меры по разработке и введению новых шифров и кодов. К примеру, советская торговая делегация в Лондоне в конце 1920 г. получила указание вплоть «до разработки новой системы шифра» пересылать свою корреспонденцию только курьерской почтой. Уже в начале 1921 г. были введены новые советские шифры, которые, по признанию британских криптоаналитиков, в течение нескольких лет за рубежом не могли раскрыть.

В 1925 г. первый заместитель Пятницкого в ОМС Абрамов создал секретную школу по подготовке иностранных радистов Коминтерна для поддержания шифрованного радиообмена с ОМС в Мытищах. [139]

На «Базе № 3» в окрестностях поселка Пушкино располагалась школа связи Коминтерна, созданная в 1933 г., которая в обиходе ИККИ называлась Восьмой спортивной международной базой. При школе имелся и ряд лабораторий специального назначения. В эту школу слушателями подбирались молодые, умные, холостые люди, способные к изучению языков и техники. Программа занятий была очень обширной и разнообразной: изучение языков, географии района будущей работы и истории. Особое внимание уделялось изучению тайнописи, приемов конспирации, шифровальному делу, кодам Морзе, средствам связи. Изучались различные варианты изготовления оборудования средств связи в условиях подполья и подручных материалов. [140]

Еще в 1920 г. при Коминтерне была создана Военная школа. Малое бюро 15 января 1921 г. приняло решение об улучшении материального положения школы и подготовке в ней курсантов, которые впоследствии могли бы стать военными организаторами в своих партиях. [141]Однако решением Малого бюро ИККИ от 26 августа 1922 г. Военная школа была закрыта, а ее лучшие курсанты переданы военным ведомствам РСФСР. [142]

ОМС, руководимый О.Пятницким, в 1921–1922 гг. создал или реорганизовал конспиративные пункты связи в ряде стран, включая Китай (Шанхай). Пункты связи в странах подчинялись непосредственно только ОМСу, их старались оградить от какого-либо контроля со стороны руководства компартий соответствующих стран и некоторых советских ведомств.

Часто через пункты связи ОМСа передавались шифрограммы, деньги и документы «соседей» — Разведуправления РККА и ИНО ОГПУ. В свою очередь, и последние помогали в случае необходимости ОМСу в его работе.

Основных ключевых работников пунктов связи ОМС назначал главным образом из числа функционеров других партий (не страны местонахождения данного пункта), часто из эмигрантской коммунистической среды. Однако наличие эмигрантов обостряло психологическую напряженность и резко повышало степень риска, возможность провалов из-за усилившихся полицейских преследований. Челночные рейсы его курьеров также могли вызвать сильные подозрения у местных властей. После ряда провалов это привело в 1923 г. к необходимости использования ОМСом фельдъегерской службы Государственного политического управления (ГПУ).

Конспиративный характер деятельности ОМСа, проводимые им нелегальные заграничные операции, требовали искать для них какое-то прикрытие. Большая часть печатной продукции, различных грузов и товаров, предназначенных для Коминтерна, шла на адрес Наркомата внешней торговли в Москве. Телеграммы и радиограммы Коминтерна за границу передавались компартиями только через Наркомат иностранных дел (была учреждена должность «представителя ИККИ при НКИД по отправке радиограмм»). Для перевозки людей и грузов ОМС использовал выделенные в его распоряжение по решению Политбюро ЦК ВКП(б) и Совнаркома специальные железнодорожные вагоны и торговые суда. По данным Р. Фалиго и Р. Коффера, «реальное число подпольных агентов международных связей» ОМСа к концу 20-х годов приближалось к двумстам. [143]